Мой фик по книге "Записки о Шерлоке Холмсе"
Название: Призраки прошлого
Автор: Upney not Downey aka Di Rosh Ramovski
Бета: -
Персонажи: ШХ, Ватсон, Эллен, Джулиан, Норстейл Дерроу
Размер: Мини
Рейтинги: G
Жанр: Драма, юмор? (чуть-чуть вначале), ангст
Дисклеймер: Холмс и Ватсон всецело принадлежат Конан-Дойлу
Саммари: время: 19 век, Лондон+прилегающие территории
Предупреждение: Кто не любит, когда Холмса делают отцом семейства, лучше не читайте. Кто не любит взрывов, тоже лучше не надо)))), смерть одного из персонажей
От автора: если хоть кто-то это прочтёт, плиз, будьте нежнее ко мне в своих комментах) я ранима.)))
Призраки прошлого
Это случилось в августе читать дальше1888-ого года. Посыльный принёс короткое письмо на моё имя. Когда я
сошёл к завтраку, мне об
этом сообщил доктор Ватсон, просматривающий утреннюю почту.
- Вам письмо, Холмс, - сказал он, разворачивая свежую "Таймс" и одновременно подавая мне конверт.
- Любопытно, - сказал я и стал рассматривать письмо поближе. - Конверт розоватого оттенка, это из отеля "Роузхауз" на углу
Сент-Джеймс-сквера. Нам с вами, Ватсон, приходилось заглядывать в него, хотя, возможно, вы этого и не помните, так как это было в самом начале нашего знакомства, по делу Роджерса. Вижу, припоминаете, - добавил я, в то время как доктор задумчиво
смотрел в окно, кивая каким-то своим воспоминаниям.
- Да, Холмс, действительно, я помню этот отель. Небольшой, уютный, умиротворяюще мил, увит цветущим плющом и кремовыми розами.
- Всё правильно, Ватсон. Однако, вернёмся к имени на конверте - "Эллен Кроу". Знакомая фамилия, Ватсон. Помнится, мне доводилось водить с этой юной леди близкое знакомство... - я замолк, погрузившись в нахлынувшие на меня воспоминания. Да,
я знал Эллен слишком хорошо. Однако я не видел причин посвящать в это доктора, хотя между нами и были весьма доверительные отношения. Я ограничился лишь парой фраз:
- Примечательная леди, Ватсон, весьма. Я познакомился с ней четыре года назад в Суррее.
- Это было связано с одним из ваших дел? Странно, что мне не довелось поучаствовать в нём.
Милый, добрый старый Ватсон. Но порой его расспросы начинают принимать угрожающее направление.
- Да, это было связано с одним из моих дел, - чуть подумав, ответил я. - Хотя... это будет несколько двусмысленное утверждение.
К счастью, Ватсон не обратил на мои последние слова никакого внимания. Он задумчиво затянулся и с сигаретой в зубах направился к стеллажу с книгами.
Я вскрыл конверт. Изначально я хотел прочитать письмо вслух, но, пробежав его глазами, я передумал. На листке бумаги было всего несколько слов, но, признаться, и они вселили в меня некоторое душевное волнение. Там значилось: "Надеюсь, ты всё ещё
помнишь меня. Если ты лишён предрассудков и не боишься своего прошлого, приходи сегодня в 6 часов вечера в отель "Роузхауз", 2. Я буду в гостиной".
- Любопытное послание, Ватсон, - только и сказал я.
- Что она от вас хочет? - спросил доктор, открыв толстый медицинский том. - Призраки прошлого дают о себе знать?
- Метко сказано, Ватсон, - отрешённо сказал я, стараясь ни о чём не думать и погрузившись в глубокую меланхолию в своём любимом кресле и с трубкой в зубах.
Доктор допил кофе и посмотрел на меня с небольшим недоумением.
- Но вы пойдёте в этот отель, Холмс? - спросил он.
***
Время близилось к шести, и я подходил к "Роузхауз". Шёл я пешком, мне просто было необходимо проветриться от табачного дыма и всех этих воспоминаний прошлого перед встречей с той женщиной, которая когда-то смогла изменить моё восприятие о женской половине нации вообще и об окружающих меня представительницах прекрасного пола в частности.
Всё вокруг дышало умиротворением. Я не склонен к сентиментальным эпитетам, в этом нет равных моему другу Ватсону, но сегодня всё было по-другому. Не было не ветерка, начинающий появляться закат золотил небо, не колыхался ни один листок на окружающих улицу деревьях. Я вернулся к размышлениям. Зачем Эллен Кроу захотела меня видеть? ПОчему так внезапно и после такого промежутка времени? Почему не год назад, и не спустя три месяца после сегодняшней даты? Вот это мне и предстояло выяснить. Я открыл калитку и вошёл внутрь сада,засаженного розами. Этот "Роузхауз" был крохотным отелем, вернее будет назвать его частной гостиницей или большим частным домом.
Я позвонил в дверь отеля. Спустя минуту на пороге появилась управляющая "Роузхауз" - женщина средних лет, в синем платье и белом переднике.
- Я пришёл к мисс Эллен Кроу. Она прислала мне письмо.
- Да, заходите, сэр. Она ждёт вас, - управляющая гостеприимно распахнула передо мной дверь. - Я извещу её о том, что вы пришли. Прошу за мной.
Вскоре я стоял перед дверью второго гостиничного номера и ждал. "Вы можете войти, сэр", - сказала управляющая, и после этого я оказался внутри. Я прошёл через гостиную и сел на стул в углу.
И тут я увидел её. Эллен совсем не изменилась с нашей последней встречи. Мне показалось, что она даже помолодела. Во всяком случае, лицо её, смотрящее на меня ясными серебристыми глазами, выглядело почти детским. Волосы её были собраны на затылке, свободно падая на плечи. Я встал и подошёл к Эллен, целуя её руку.
- Вот мы и встретились, - сказала она. - Я рада, что ты пришёл.
Меня обуяли смешанные чувства. Мне захотелось обнять Эллен, сказать ей что-нибудь нежное, но, вспомнив, какая пропасть лежит между мной и ней, я застыл на месте. Напротив меня, на камине, стоял небольшой ларец из лакированного шпона. Я поймал в нём отражение своего лица. Оно было абсолютно равнодушным, и я немного успокоился.
- Эллен, - задумчиво сказал я. - Я, без сомнений, очень рад тебя видеть, но что, позволь узнать, сподвигнуло тебя на шаг искать встречи со мной?
- Прошу, подожди меня здесь, - Эллен повернулась и вышла в другую комнату. Я исподтишка любовался её удаляющейся лёгкой поступью.
Вернулась она, ведя за руку мальчика лет трёх. Он мне показался очень красивым - чёрные локоны, спадающие на лоб, пухлые щёчки, изящно очерченная линия носа - этот ребёнок был очень мил, несомненно. Глаза малыша смотрели на меня несколько озадаченно, но очень добродушно. Я так погрузился в созерцание черт мальчика, что отрешился от всех прочих мыслей, и словам Эллен пришлось пробиваться в моё сознание сквозь плотную дымовую завесу.
- Это твой ребёнок. Твой сын.
Не сказать, что я не ожидал ничего подобного. Я резко вскинул глаза на Эллен. Прочитав молчаливый вопрос в моём взгляде, она спросила у меня (тон её голоса был настолько умоляющим, что меня словно ножом по сердцу полоснуло):
- Неужели ты даже не обнимешь его, Шерлок? Неужели всё, что связано со мной, так безразлично тебе? Да, прошло время, и, признаться, не такой жизни я ожидала от своего будущего. Но теперь я не могу представить его никак по-другому, поверь мне.
Я взглянул на своё отражение в шпоне. Стараясь не совершать никаких лишних движений, я подошёл к Эллен, присел на одно колено и крепко обнял малыша. Потом я взял его на руки и прижал к себе. Я пытался осмыслить и понять то, что случилось со мной на протяжении последних пяти минут.
- Как его зовут? - спросил я. Голос мой слегка дрожал. Ребёнок же был настолько молчаливым и инертным, что я не осмелился ничего ему сказать.
- Его зовут Джулиан, - Эллен, в отличие от меня, не пыталась скрыть никаких эмоций. Она внезапно побледнела, это выдавало, как сильно она волновалась.
Я сел на стул и посадил мальчика к себе на колени. Я собирался с мыслями, прижавшись щекой к голове Джулиана. Я начал фразу и не закончил её:
- Эллен... Но почему? Почему?...
- Почему я не сказала тебе сразу? Я хотела, но мой брат Майкл... Помнишь его? Он сказал, что лучше будет оставить это в тайне, так как твоя профессия не позволит тебе иметь сына. Это будет постоянной опастностью для вас обоих, а также положит начало сплетням и слухам вокруг тебя, что будет преградой для твоей дальнейшей работы. У меня почти не было денег, но Майкл сказал, что будет обеспечивать нас, и я согласилась. Ради нас всех. Я смирилась с уединённой жизнью в поместье брата в Суррее, к тому же я всё время была рядом с моим мальчиком, и мне больше ничего не было нужно. Поместье стоит в отдалении от всех прочих домов. Нам никто не мешал. Но месяц назад случилось большое несчастье - мой брат умер. Оставшись без единственного защитника, я поняла, что не смогу жить так дальше. Я просто обязана была найти тебя и рассказать обо всём, - на протяжении всей это речи голос Эллен дрожал, а под конец она не выдержала и почти упала на софу в углу гостиной.
Да, мы были теперь бесконечно далеки друг от друга, и единственное, что нас связывало - это маленькое существо, сидящее на моих коленях. Я впервые задумался о том,что же я буду делать дальше - жить вместе с Эллен и Джулианом (эту возможность я исключил сразу), забрать мальчика к себе, а, быть может, отправить их обоих обратно в Суррей, храня при этом полную тайну, и высылать им деньги, чтобы они могли жить безбедно? Может, даже иногда навещать их. Признаться, я находился в недоумении. Вместе с тем мне хотелось, чтобы Джулиан был со мной. Но что будет, если об этом узнает кто-нибудь из тех личнойстей, которые благодаря мне отбывают свой срок в различных тюрьмах Великобритании, или тех, которые скоро пополнят их количество? Они могут сделать с ребёнком всё, что угодно, зная, что я буду готов на всё ради него. Я находился между двух огней. Я не мог подвергать Эллен и Джулиана опастности.
Видно, молчание сильно затянулось, потому что Эллен подошла ко мне и сказала:
- Не затягивай этого ожидания, прошу тебя. Скажи хоть что-нибудь! Что бы ты ни решил, я последую твоему совету, обещаю.
Я нашёл компромисс и решил озвучить его вслух.
- Я хочу, чтобы ты сняла комнату или квартиру где-нибудь возле Кавендиш-сквера. Я буду платить за съём и навещать вас, как только смогу.
Эллен облегчённо вздохнула. Она боялась того, что я мог сказать.
- Наверное, мне лучше уйти сейчас, - добавил я. - Я извещу тебя по поводу квартиры, как только наведу справки.
***
- Как дела, Холмс? - этот вопрос Ватсона по моём приходе на Бейкер-стрит застал меня несколько врасплох.
- Поразительна эта ирония судьбы, мой дорогой доктор, - сказал я, наливая себе бренди из высокого графина на столе. - Я всегда иронично относился к отношениям, именуемым "любовью" и всему подобному, и, вот, я сам не избежал этой участи, - я не видел причин скрывать что-то от своего друга.
- Что вы имеете в виду, Холмс? - довольно наивно поинтересовался Ватсон. - Что-то я не могу представить вас страстным любовником, или любящим мужем, или, паче чаяния, заботливым отцом.
- А придётся, Ватсон, - я гордо возвысился над креслом доктора, испытующе склонил голову и взглянул ему в глаза.
Ватсон громко рассмеялся.
- Вы опять разыгрываете меня, Холмс, - сказал он. - Помните, как тогда, когда сказали мне, что обручены. Или когда пригласили меня на свою "свадьбу" в Фаршингтоне. Это всё нужно было вам для ваших дел, Холмс. И мне было бы интересно услышать, чем вы занимаетесь сейчас.
- Дорогой друг, вы знаете, чем я занимаюсь сейчас, - принялся растолковывать я. - Дело об убийстве лорда О'Дайла в его же собственной постели. Но я говорю сейчас с вами не об этом. Помните письмо той леди, которое я получил утром, и которую навестил сегодня вечером в "Роузхаузе"? Ну же?... - я хотел натолкнуть Ватсона на мысль, чтобы он до всего дошёл своим умом, благо, доктор человек неглупый.
- Стойте-стойте, Холмс, - воскликнул Ватсон с озорной улыбкой на лице. - Я попробую догадаться. Я знаю! - он с выражением торжества на лице указал в меня зажжёной сигарой. - У вас с этой женщиной были какие-то отношения, а теперь она вас шантажирует благодаря каким-нибудь письмам, которые вы неосторожно ей отправляли, или вашим совместным фотографией, или чему-нибудь ещё.
- Ватсон, не путайте эллен Кроу с Ирен Адлер, - устало заметил я. Неужели мне придётся самому обо всём рассказывать? - Подумайте ещё, дорогой доктор.
Ватсон выглядел разочарованным.
- Ну тогда,... - начал он, - тогда эта женщина обратилась к вам за помощью, так как ваше старое знакомство может позволить это ей. Тогда, четыре года назад, вы, должно быть, как-нибудь помогли ей, возможно, оставили ей что-нибудь на память о вас. Теперь она снова обратилась к вам.
- Уже теплее, Ватсон, - терпеливо сказал я. Доктор вопросительно взглянул на меня, видимо, заметив следы некоторого раздражения на моём лице, заметил:
- А вы бы могли сами всё мне рассказать, Холмс. Это сэкономило бы нам время. Какого рода то дело, с которым она обратилась к вам?
- Странная штука, Ватсон, эта человеческая физиология. Особенно в сочетании с нашими душевными порывами, - глубокомысленно заметил я, подходя к окну, чтобы взглянуть на первые звёзды. - Кому, как ни вам, доктору, знать об этом.
- Холмс?... - Ватсон даже привстал с кресла, так велико было его изумление. Он отложил догорающую сигару и подошёл ко мне.
- Я прав или вы действительно..., - похоже, у бедняги пропал дар речи. -...или вы действительно хотите сказать, что между вами и мисс Кроу было нечто большее, чем просто дружеские отношения? - похоже, Ватсон смог совладать с собой, но через мгновение его снова переклинило. - И?... Вы, самый точный мозг, который мне приходилось знать, идеально работающая машина, вы, которому чуждо всё человеческое... Вы мне хотите сказать, что у вас есть... ребёнок?
Я поощрительно улыбнулся Ватсону.
- Вот видите, как всё просто на практике? - ободряюще сказал я. - Не волнуйтесь, доктор, а то ещё нога разболится. Прелестный мальчик, скажу я вам. На меня совсем не похож.
***
Я справлялся насчёт квартиры для Эллен и Джулиана, и через пять дней я, кажется, нашёл подходящее место. Это были мебелированные комнаты на Харли-стрит, 18. Не слишком далеко от нашей квартиры, не слишком далеко от различного рода общественных заведений. Хотя вряд ли Эллен будет посещать их.
Когда имущество Эллен было перевезено в новую квартиру, я пришёл навестить их. Все вещи уже были разложены по своим местам, хотя прошло всего пару дней после их заселения.
Меня впустила хозяйка, мисс Дэвидсон. Вскоре я уже сидел в кресле на руках с Джулианом, прислушиваясь к потрескиванию дров в каминеи обозревая взглядом небольшую уютную гостиную. Эллен сидела за пиьсенным столом и что-то писала. Я внезапно сообразил, что с момента нашей прошлой встречи я не услышал от Джулиана ни слова.
- Ты всегда такой молчаливый или только со мной, а, малыш? - поинтересовался я, ловя взгляд этих внимательных тёмно-серых глаз.
Джулиан молчал, а я был в недоумении. Я положительно не знал, о чём можно поговорить с детьми его возраста. Эллен всё это время молчала - она, видимо, не хотела мешать нам налаживать между собой контакт.
- Что ты любишь делать, Джулиан? - спросил я. Но, право же, едва ли у мальчика трёх лет могут быть какие-то предпочтения. - Может быть, ты любишь рисовать? Я знаю, все любят это делать. Я тоже в детстве очень увлекался этим занятием. Помню, я как-то нарисовал огромного носорога - на всю стену, но моим родителям, увы, моё творчество не очень-то понравилось. А может быть, ты любишь таинственные истории? Я знаю много таких, хотя рассказывать их лучше всего умеет мой друг, доктор Ватсон. Слушай, - начал рассказывать я, ведь надо было его чем-то занять. - Мне пришлось играть немаловажною роль в одной истории, и, надо сказать, я неплохо с ней разобрался. За океаном, в жарком североамериканском штате Юта развернулась настоящая драма. Один мужчина со своей маленькой дочкой умирал от жары... - я намеренно изменял некоторые события, насколько возможно упрощая историю, названную Ватсоном "Этюдом в багровых тонах". В глубине души я не особо надеялся, что Джулиан вникает в мой рассказ, но его глаза внимательно следили за мной, и я не смел остановиться. - ...Инспектор думал, что Дреббера убил его приятель, Стенджерсон, - всё дальше и далше рассказывал я, как вдруг...
- Он не убивал, - сказал очень тихо, почти прошептал Джулиан. - Он не мог.
Правда ли это мой сын наконец решил подать голос, или мне послышалось, утверждать не берусь. Эллен подняла голову от своего письма - наверное, Джулиан на самом деле сказал эти две короткие фразы. И тем не менее, они были наполнены смыслом. "Способны ли дети мыслить логически?" - вот новая тема для одной из моих монографий. И если да, способоны ли они выражать свои мысли также ясно, как взрослые? Не помешало бы поставить ряд экспериментов.
***
С момента, когда я узнал, что у меня есть сын, прошло более трёх месяцев. За это время я раскрыл два довольно сложных дела, почти ежедневно навещая Эллен и Джулиана, стараясь зайти к ним хотя бы на минуту. Я чувствовал ,что всё сильнее нуждаюсь в обществе этого маленького, молчаливого слушателя, сидящего на моих коленях и прижимающегося ко мне всем своим телом. Казалось, он согревал моё замёрзшее сердце, и оно начинало оттаивать, когда этот малыш бежал ко мне, чтобы обнять, когда я приходил в квартиру на Харли-стрит. Когда я был там, я не мог расстаться с Джулианом ни на секунду, да и он, похоже, испытывал те же чувства по отношению ко мне. Мы были связаны очень тесной душевной связью, которая наверняка существовала с самого его рождения. Одиночество, которое заполоняло всё мое существо уже очень долгое время, куда-то исчезло, я чувствовал себя намного лучше не только морально, но даже физически. Я не испытывал больше постоянного пристрастия к разного рода наркотическим средствам, и внезапно полюбил прогулки на свежем воздухе, ведь рядом со мной, словно вечные тени, мои призраки прошлого, следовали Эллен и, что самое главное, Джулиан.Иногда, когда я шёл на Харли-стрит, я брал с собой скрипку и играл для Джулиана. Я видел, что он тянется к музыке, как к тому прекрасному, что помогает нам отгородится от повседневной реальности, когда мы этого хотим. Я играл Моцарта, Баха, Вивальди, забывая обо всём и видя перед собой только одно - эти сосредоточенные серые глаза, наблюдающие за мной.
Доктор Ватсон изъявил желание познакомиться с мальчиком, и в одно из воскресений я привёл его к нам, на Бейкер-стрит. Мне показалось, что Эллен не хочет отпускать его со мной. Что ж, это объяснимо - у меня нет опыта воспитания детей, Джулиан слишком мал, да и вряд ли за эти почти четыре года Эллен приходилось хоть раз расставаться с ним на целый день. И к тому же я видел, что Эллен не до конца мне доверяет. Да, когда-то давно мы были близки, не такое уж долгое время, и сейчас мы встретились вновь. Но я чувствовал, что был для неё кем-то вроде постороннего человека.
В то утро я вывел Джулиана на улицу, крепко взял за руку и повёл на Бейкер-стрит. Через минут пятнадцать я взял его на руки, потому что мне хотелось быть ближе к нему. Джулиан обнял меня за шею, и я чувствовал его тёплое дыхание. Пожалуй, именно в эти минуты я был по-настоящему счастлив, и моей душе, наконец, поселилась долгожданная гармония.
Придерживая Джулиана одной рукой, я открыл дверь нашего дома на Бейкер-стрит своим ключом. Наверху я первым делом столкнулся с доктором Ватсоном, который читал какую-то научную брошюрку, или скорее делал вид, что читал. Он ждал нас всё это время, сгорая от любопытства. Как только мы вошли в гостиную, доктор поднялся с кресла, подошёл поближе и улыбнулся.
- Не скучали, Ватсон? - посмеиваясь, спросил я. - Однако я вижу, что пока меня не было, к нам заглянул Билли, не так ли?
- Вы как всегда правы, Холмс, - добродушно улыбался Ватсон. - Он просил передать вам, что инспектор только что арестовал Уотерса возле Кинг-Кросского вокзала. Так что дело, наконец, закончено, и, льщу себя надеждой, вы дадите своё согласие на публикацию этого рассказа.
- Никогда, Ватсон, - отрезал я. - Это останется в стенах этого дома, если не будет сожжено. А теперь, надеюсь, вам будет приятно познакомиться с моим мальчиком. Ватсон, позвольте представить вам Джулиана Эвана Кроу. Пара формальностей, и он будет Холмсом. Джулиан, это мой друг, доктор Ватсон.
Мой сын окинул доктора внимательным взглядом. Тот шутливо-торжественно пожал ему руку. Я сел в своё любимое кресло, посадив Джулиана на колени и прижавшись к нему щекой. Я не стал курить, хотя обычно вечер на Бейкер-стрит не обходился для меня без хорошо набитой табаком трубки и стакана бренди, а порой и шприца с кокаином. Однако всё это время я держал сына на коленях, а когда он уснул, я не сделал ни одного движения, боясь разбудить. Ближе к вечеру миссис Хадсон объявила, что пришла какая-то леди, и я почти не удивился, увидев Эллен, зашедшую в нашу скромную гостиную.
- Я пришла забрать Джулиана, - сказала она, поздоровавшись с Ватсоном. - Не хочу, чтобы ты шёл с ним по ночным Лондонским улицам. - Эллен подошла ко мне, взяла Джулиана с моих колен и вынесла в коридор. Я проводил её долгим взглядом и сказал:
- Вот, дорогой доктор, видимо, патриархат уже ничего не значит в этом мире. Он уступает место феминизму, как это не прискорбно. Захотела ли она посоветоваться со мной, прежде чем сделала то, что она сделала?
***
С каждой неделей Джулиан становился всё ближе и ближе мне. Я почти не разлучался с мальчиком. Теперь мы гуляли вдвоём, он также проводил много времени у нас на Бейкер-стрит. Доктор Ватсон иногда заходил, почти всё время заставая нас вместе. Но частная практика и семейная жизнь отнимали у него очень много времени, поэтому чаще всего мы с Джулианом были одни, разумеется, если не считать моих посетителей. Эллен была не очень довольна тем, что наш сын проводит со мной несравнимо большую часть времени, чем с ней. Я перевёз на Бейкер-стрит часть вещей Джулиана, и иногда он ночевал у меня. Я не имел большого представления о воспитании детей, и решил, что надо относиться к мальчику, как ко взрослому. В конце концов, это ничего не меняет. Вечерами я читал Джулиану заметки доктора Ватсона о наших расследованиях, пространно разглагольствовал о текущих делах, подробно объясняя сыну ход моих умозаключений. Если у меня возникало нестерпимое употребить раствор кокаина внутривенно, я запирался у себя в комнате, не желая подавать дурной пример. Я старался не курить, но во время моих размышлений без этого, естественно, не обходилось, и за эти месяцы Джулиан наверняка нанюхался табачного дыма на ближайшие десять лет.
Когда миссис Хадсон уносила остатки ужина, мы с Джулианом беседовали на разнообразные простые темы, на которые, мне думалось, я никогда не смог бы ни с кем разговаривать, но, оказалось, я был не прав.
- Почему днём солнце светит, а ночью куда-то пропадает? - поинтересовался как-то Джулиан.
- Знаешь, малыш, спроси лучше у доктора Ватсона, он в этом очень хорошо разбирается, - ответил я. - А если серьезно, то я и сам кое-что припоминаю. Ватсон говорил мне о теории Коперника. Земля вращается вокруг солнца, вот и все дела.
- А чем определяется скорость вращения солнца? - вопрос Джулиана поставил меня в тупик. Я окинул взглядом комнату. Наверное, вид у меня был довольно глупый, и я попытался выкрутиться из положения, сказав:
- Я читал об этом очень давно. Ты и сам понимаешь, что у меня много дел несколько другого направления. Но как только ты научишься читать, я достану для тебя эту книгу, если хочешь.
- Это будет мило с твоей стороны, папа, - сказал Джулиан, - зная, как ты далек от астрономии.
Я улыбнулся. За последние месяцы Джулиан стал гораздо более разговорчив.
Когда ко мне приходили клиенты, я отводил сына в мою комнату, где разрешал ему трогать всё, что он захочет, и играть с чем угодно. К слову сказать, Джулиан не признавал обыкновенные игрушки. Ему гораздо больше нравились разнообразные колбы, трубки и прочие принадлежности, лежащие в моей комнате. Оттуда Джулиан обыкновенно слышал всё, о чём я говорю с людьми, приходящими ко мне.
Однажды я проводил реакцию серебряного зеркала, и мне было немного скучновато, потому что эту реакцию мне приходилось проводить несколько раз ещё в школьные годы, а сейчас просто требовалось кое-что освежить в голове. Джулиан в это время сидел рядом со мной и с заинтересованным видом наблюдал за процессом. Я попросил его натереть мне немного цинка, и вскоре мой сын уже усердно месил пестиком одинокий белый кусочек на дне ступки.
Горела спиртовка, и я раскалял на ней кусок медной проволоки. Когда проволока достаточно раскалилась, я налил в пробирку с спиртом нейтрат серебра. Но то ли я что-то не рассчитал, то ли перепутал колбы, как в это время на дне её что-то задымилось, а через пару секунд раздался довольно сильный хлопок, и лицо Джулиана оказалось полностью покрыто чёрным налетом нейтрата серебра.
- Господи, сынок! - кажется, мой голос стал взволнованным. - Ты не пострадал? Раствор был слишком старым, наверное...
- Всё нормально. Но вот маме это не понравится.
"Да, не понравится", - подумал я. Это уж точно. Если Эллен волнуется за Джулиана, даже когда он идёт со мной по одной из самых спокойных улиц Лондона, что же она скажет, когда увидит его всего в чём-то чёрном и с подпаленными волосами?
Я смыл с мальчика чёрные хлопья как мог, но лицо его всё равно оставалось того неестественного оттенка, каким обладают каторжники в далёкой России. Затем я переодел его и причесал.
- Ну как? - спросил я, понося Джулиана к зеркалу. - Как ты думаешь, что скажет мама?
- Это будет скандал, - сказал он, и мы рассмеялись. Всё таки как он любил меня, этот милый малыш с кудрявой чёрной шевелюрой, несмотря на то, что его папаша делает его жертвой химических экспериментов, подвергает разным опытам и пичкает историями из жизни преступного мира за всё наше столетие. А как любил Джулиана я! Я не представлял теперь своей жизни без него. Я наконец-то почувствовал, что у меня есть кому передать дело всей моей жизни, то, над чем я работал и добивался определённых успехов. Заточка умственных способностей мозга, выжимание всего, чего можно, из человеческого мышления, - в этом я старательно совершенствовался и хотел развить эти навыки у Джулиана. Это было бы эгоистичным с моей стороны (вдруг мой мальчик, когда вырастет, захочет стать, к примеру, доктором), если бы не служило столь благородной цели.
***
Я пришёл домой из Принвэй плэйс, и застал у нас доктора Ватсона. Он пришёл, пока меня не было. Когда я уходил, то оставил Джулиану несколько листов бумаги и краски. Миссис Хадсон сказала, что присмотрит за ним.
Я зашёл в нашу гостиную, и увидел, что в одном из кресел сидит Джулиан, а напротив него Ватсон, который читает ему что-то. Я прислушался.
- Оспа - острое тяжёлое заболевание, очень заразное, сопутствует с лихорадкой и высыпаниями на коже. Остерегайся её, Джулиан. Заразиться легко в южных странах, а также при резкой перемене климата. Легко передаётся воздушно-капельным путём...
В это время я увидел миссис Хадсон. Она несла поднос с кофейником и чашками.
- Сначала мы рисовали вместе с Джулианом, - сказала она. - У него замечательные работы, мистер Холмс! Видели бы вы, как он нарисовал вас! Но потом пришёл доктор Ватсон, и я решила, что могу идти готовить ваш вечерний кофе, не правда ли?
- Вы сделали всё как нельзя лучше, миссис Хадсон, - улыбнулся я. - Позвольте выразить вам свою искреннюю благодарность.
- Да что вы, мистер Холмс, - наша почтенная домохозяйка замахала руками, - Джулиан такой великолепный мальчик. С ним никаких хлопот, сэр, одно удовольствие. Право же, если и вы в детстве были таким же, то я завидую вашей матери, сэр, - с этими словами миссис Хадсон поставила поднос на кофейный столик и гордо удалилась.
Ватсон встал мне навстречу.
- Добрый день, мой друг, - я крепко пожал ему руку. - Что же привело вас сегодня ко мне?
Ватсон радостно улыбался. Он явно был очень рад видеть меня.
- Проще было бы сказать, что я соскучился по вам и по вашим опытам, - начал он, - и, хотя так оно и есть, я пришёл к вам не только из-за этого.
Мы уселись в кресла и я по привычке посадил Джулиана к себе на колени.
- Рассказывайте, Ватсон, - я обнаружил в своём голосе деловые нотки.
- Значит так, Холмс, - Ватсон поёрзал в кресле. - Помните, во время нашей последней встречи вы рассказывали мне о Дерроу?
- Это было две недели назад, и я действительно рассказывал вам о Дерроу. Мы ещё пили тогда тот великолепный бренди.
- Сегодня к нам домой пришла одна из приятельниц моей жены, Диана Вэйли, и рассказала странную историю. Она со своим мужем живёт на Шелтон-стрит. Муж её, мистер Роберт Вэйли, получил неделю назад странное письмо. Оно не сохранилось, Вэйли сжёг его. Спустя несколько дней ночью Вэйли исчез, а утром вернулся и отказался объяснять, куда отлучался. Так продолжалось несколько ночей, а вчера утром Роберт Вэйли поехал на Ньюингтон Козвэй (*тут я присвистнул - как-никак это совсем другой конец Лондона!*) и до сих пор не вернулся. Жена его прибывает сейчас в плачевном состоянии, и нервы её совсем расстроились. Я попытался утешить её, говоря, что прошло совсем немного времени, но миссис Вэйли плачет и говорит, что муж всегда сообщал ей, куда отправляется, даже если отлучался на час. Он бы сказал ей, если бы тут не было ничего опасного. Миссис Вэйли считает, что её мужу грозит страшная опасность, и что только вы в силах предотвратить её. Право же, Холмс, если бы вы поехали со мной на Шелтон-стрит к этой женщине, было бы лучше для всех нас.
- Женское чутьё редко когда подводит, Ватсон, и я обязательно поеду с вами туда, но прежде чем мы отправимся в дом четы Вэйли, необходимо отвести Джулиана на Харли-стрит, вы же знаете, доктор. Это не займёт много времени.
- Что ж, в таком случае давайте выйдем прямо сейчас, Холмс. Через двадцать минут мы будем на Харли-стрит, и если там мы сразу возьмём кэб, то на Шелтон-стрит будем через час, то есть ровно в десять вечера. Как вам такой план действий?
- Великолепно, Ватсон. Мы в точности последуем вашему предложению.
***
Я ничего не сказал Ватсону о моих подозрениях. Дело в том, что происшествий, подобных тому, что случилось с Робертом Вэйли, за последние две недели случилось четыре. И я знал, кто за всем этим стоит - тот самый Норстейл Дерроу, о котором в начале нашей беседы упомянул доктор Ватсон, правда, не зная о нём ничего, кроме отрывочных сведений, почёрпнутых от меня, и поэтому не сделав соответствующих выводов.
Эпопея с исчезновениями началась с сэра Джеффри Кэллуэя. Этот почтенный джентльмен жил на Гревилл-стрит вместе с женой. Соседи хором говорили, что это была одна из самых благочестивых пар, которые только можно себе представить. И вот.. письмо, а потом и исчезновение главы семьи. Вторым был Йонте Янссон, эммигрант, один из поставщиков каменного угля на континент, в частности, в Швецию, и с ним случилось то же самое. Дальше следовал Джон Бэй, архитектор, в последнее время ставший приобретать определённую известность. И, наконец, завершал список мистер Генри Джеймс, пожилой джентльмен, живущий на процент от своих сбережений и карточные выигрыши в клубе, который он посещал.
С помощью мальчишек с Бейкер-стрит и Скотланд-ярда я старался как можно больше выяснить о Норстейле Дерроу. лично с ним я никогда не встречался, но вот краткое описание, которое мне удалось составить согласно описаниям очевидцев:
"Внешность. Высокий человек, почти великан, больше шести футов в высоту. Физическая сила его поистине огромна. Лицо и руки смуглого оттенка, каштановые волосы с пробивающейся сединой, несмотря на сравнительно молодой возраст - 35 лет. Глухой хрипловатый голос с американским акцентом.
Характер. Более жуткого человека не встречалось ещё ни на всём североамериканском побережье, ни на английских берегах. Полностью соответствует своему грозному виду, кроме того что обладает ещё дьявольским стремлением к желаемым целям, которые у него, как правило, далеки от каких бы то ни было благородных намерений. Хитрость развита в достаточной мере, но он ещё не добился на этом поприще значительных успехов".
Занимается различными афёрами, чаще всего семейными. Американец по происхождению, родина - Корсинана, Техас. В Англии впервые был замечен в Ливерпуле (куда он, вероятнее всего, и прибыл на корабле из Америки), благодаря хулиганству среднего масштаба и разного рода тёмным делишкам. Вскоре был арестован, но спустя три недели сбежал, и тут не обошлось без помощи подкупленного им тюремщика. Переодически преступления, носившие почерк Дерроу, проявлялись в разных уголках страны, и не было никакой возможности поймать его. Сейчас же дела приняли гораздо более серьезный оборот - Дерроу находился в Лондоне. Это одновременно могло быть полезно мне, так как поймать Дерроу здесь наверняка будет проще, чем гоняться за ним по всей Англии. У Дерроу много смышлёных и сильных пособников, которые ради своего хозяина пойдут на что угодно.
Вот с таким человеком нам придётся столнуться, и, хотя я не сомневался в том, что перевес будет на нашей стороне, мне было немного не по себе от сознания пусть и временной неспособности помочь.
Мы втроём шли по Бейкер-стрит, я держал Джулиана за руку. Чёрное небо было усыпано звёздами, и по городу, будто бы из огромной бочки, разливался холодный туман, окутывая нас, таких маленьких и ничтожных по сравнению с бурными природными стихиями. Я осведомился у Ватсона насчёт его револьвера и насчёт здоровья его супруги, после чего наступило продолжительное молчание. Наконец, голос Джулиана нарушил его.
- Папа, а кто такие филантропы?
Я облегченно вздохнул. За время общения с Джулианом это был, пожалуй, самый лёгкий вопрос, который я мог от него услышать.
- Я объясню тебе на примере, если ты не против. Допустим, ты владелец большой фабрики кондитерских изделий или мужских сорочек...
- Но я не буду ни тем ни другим! - довольно бесцеремонно поставил меня на место Джулиан. - И ты это прекрасно понимаешь. Так что давай исходить из реальности. К примеру, я одинокий джентльмен со средним достатком, живущий в двухкомнатной квартире в обнимку со своими реактивами, трубкой и усатым доктором...
Может мне показалось, но в темноте возле своего уха я услышал изумлённое сопение Ватсона и увидел, как недоверчиво блестнули его глаза.
- Ладно, сынок. Пусть будет так. Если у тебя есть реактивы, значит, профессия химика тебе не чужда. И у тебя много, ну, просто очень много безобидного формальдегида, стоящего в трёх больших банках под твоей кроватью. И тут к тебе приходят несколько несчастных учителей химии из близлежащих учебных заведений и заклинают тебя отдать им всего одну банку. Что ты сделаешь? Если выполнишь их просьбу, то ты - филантроп, если же нет - то ты редкий эгоцентрист, мой милый.
- Я всё понял, - солидно сказал Джулиан. - То есть если лет через двадцать у тебя закончится твой прозрачный раствор в ампулах, и я одолжу тебе немного своего, то я буду филантропом? что ж... Понятно. Но в таком случае, кто такие эгоцентристы?
Я терпеливо вздохнул. Подумал. И решил придерживаться наглядного метода обучения до победного конца.
***
Ещё издалека я увидел очень знакомый силуэт в ярко освещённом окне в доме на Харли-стрит. Эллен начала волноваться, без сомнения, ещё пару часов назад. Теперь же она, должно быть, впала в небольшой транс.
Я позвонил в дверь, и через мгновение она резко раскрылась. Эллен вскинула на меня свои светлые глаза, взгляд её показался мне усталым и даже каким-то измученным. Джулиан с тихим взвизгом: "Мама!" кинулся в объятия Эллен. Она взяла его на руки и сказала мне:
- Зайди на минутку, Шерлок. Зайди вместе со своим другом, - добавила она, заметив смущение Ватсона.
Мы прошли в небольшую переднюю, а оттуда в гостиную. Эллен жестом показала нам на графин с бренди, и я молча покачал головой.
- Джулиану пора спать, - сказала Эллен бесцветным голосом, ведя мальчика в комнату.
- Что ж, тогда мы, пожалуй, пойдём, - деликатно кашлянул доктор Ватсон.
- Нет-нет, побудьте ещё пару минут, - попросила Эллен и скрылась за дверью спальни. Спустя небольшой отрезок времени она вернулась обратно в гостиную. Он сказала мне, не поднимая глаз:
- Иди к нему сам. Кажется, моего внимания уже не хватает, чтобы заставить Джулиана уснуть.
Я немного удивился, потому что когда Джулиан ночевал у меня на Бейкер-стрит, заставить его сосредоточиться на подступающем сне было делом несложным.
Я прошёл через гостиную и оказался в спальне. Джулиан лежал на широкой кровати, укрытый одеялом по самую шею. Он со своей взлохматившейся головой напомнил мне маленького ангела, разве что бескрылого. Я подошёл поближе и присел рядом с кроватью.
- Сынок, почему ты не хочешь засыпать? - поинтересовался я. - Если ты не выспишься как следует, то не сможешь помочь мне с моей химией, не так ли?
- Не хочется, папа, - Джулиан высунул одну руку из-под одеяла.
Я сел на край кровати.
- Малыш, подожди хотя бы пятнадцать лет, а потом ты сможешь сам составлять своё расписание дня, - я пригладил его волосы. - Спи, мальчик, не волнуй маму лишний раз. Давай, поворачивайся к стене. Если ты заснёшь прямо сейчас, обещаю, дам тебе поиграть с тем большим старым биноклем, который висит у меня на стене, в углу.
Джулиан отвернулся к стене, и я поправил его одеяло. "Надо же, я становлюсь заботливым отцом", - подумал я. И эта мысль принесла мне удовлетворение.
Какое-то время мы просидели в тишине, но я, как ни пытался, не мог услышать ровного дыхания моего сына, а, следовательно, он всё ещё не спит.
- Ну что с тобой сделаешь, - вздохнул я. Потом кое-что вспомнил и улыбнулся сам себе. -
All these days i see your face in the sky
All these nights stars are bright, my oh my...
Blue night butterflies flies in your eyes
Spirit of the night will embrace you tight
Dream, here it comes, so look at the fairies' fans
Glitter unicorn, say, where was you born? - тихонько напевал я, гладя Джулиана по голове. Эта была единственная колыбельная, которую я знал, да и то, только потому, что её мне пела покойная матушка. Никогда не думал, что буду что-либо петь, но что не сделаешь ради любимого сына.
***
Когда наш кэб остановился на Шелтон-стрит, было уже далеко за одиннадцать. Дом, в который мы направлялись, величественно возвышался над невысокими деревьями, заслоняя собой дальнейший обзор уютных одноэтажных домиков, уходящих вдаль на север. Этот дом нельзя было назвать уютным - на редкость вычурный, там и сям "украшенный" безвкусно натыканной лепниной, изображающей архангелов и херувимов. Три этажа, с огромными окнами в стиле "тюдор", и они были освещены. Такая полная иллюминация могла бы свидетельствовать о званом вечере, если бы не было так тихо и если бы мы не знали о истинной причине. Наверняка хозяйка дома находилась сейчас на грани нервного срыва. И, действительно, когда мы поднялись по широкой лестнице, ведущей к парадному входу, и оказались внутри, я сразу почувствовал резкий запах различных лекарств - йод, нашатырь, гвоздичная настойка, и, кажется, даже альдегид. Миссис Вэйли полулежала на диване, утыканная со всех сторон подушками, а на её лбу лежала холодная примочка. Горничная протягивала в сторону дивана какой-то пузырёк.
- Вот и вы, мистер Холмс, - начала хозяйка слабым голосом, когда мы достигли пределов её видимости. Здравствуйте, доктор Ватсон. Я знала, знала, что вы не оставите меня одну в такую минуту. Простите, джентльмены, что я не вышла встретить вас, но, видите сами, как мне нелегко сейчас. О, моя голова!...О, опять!... - миссис Вэйли понюхала горлышко пузырька и обессилено опустила голову на подушки. - У меня от этого ужасного происшествия разыгралась мигрень. Доктор, может, вы бы могли посоветовать мне что-нибудь?...
Пока Ватсон мерял нашей клиентке пульс, измерял артериальное давление и усердно изучал ярлычки на пузырьках на прикроватном столике, я сел на предложенный мне стул и приготовился слушать. Миссис Вэйли начала рассказывать подробности исчезновения своего мужа. Сначала неуверенно, а потом всё смелее и смелее, казалось, головная боль миссис постепенно начинала отпускать, и она с возростающим запалом посвящала меня в самую суть дела. Признаться, многие факты для меня не стали новостью. Ведь почти идентичные собатия, как я уже упоминал, случились с ещё тремя семейными парами.
Не вёл ли мистер Вэйли себя как-то странно последнее время? Нет, никто ничего такого не заметил. Возможно, он стал несколько нервным, но ведь на то были очевидные причины. Каким образом миссис Вэйли узнала о том, что её муж уехал именно на Ньюингтон Козвэй? Вэйли сказал ей об этом? Ну разумеется, иначе откуда же ей знать? Как он объяснил цель своего визита? Ничего не сказал, кроме: "Не волнуйся, дорогая, на то нет причин. Я всё улажу, ты же доверяешь мне?" Не хотев ранить его мужское достоинство, миссис Вэйли не о чём больше не спросила.
- Ну что ж, миссис Вэйли, - начал я, поднимаясь со стула в конце моих расспросов. - Вы рассказали мне много полезного. И хотя я не имею никакого отношения к вашей семье, позвольте мне высказать своё личное мнение - порой мужское достоинство сохранится наилучшим образом от заботы о нём со стороны женского пола, чем от закрытия глаз на очевидные факты.
Ватсон убрал свой стетоскоп и мы вышли на холодную ночную улицу.
- Ватсон, вы сейчас, несомненно, домой?
- Как будто бы вы отправитесь куда-нибудь в такую промозглую холодную ночь, Холмс. Мне кажется, несколько часов ничего не решат. Я с удовольствием составлю компанию вам утром, если вы не возражаете.
- Да, действительно, Ватсон, в практических вопросах вам нет цены. Что ж, дорогой друг, приходите на Бейкер-стрит как можно раньше. Если не застанете меня, обещаю, записку я оставлю. Удачи! - я махнул рукой, круто развернулся и громко присвистнул. Через пару секунд, прогрохотав колёсами по влажной булыжной мостовой и нарушая предзимнюю тишину лондонских улиц, передо мной остановился кэб.
Вскарабкавшись на сиденье, я разжёг свою трубку, собрался с мыслями и стал думать о предстоящем мне деле. Самое первое ,что может быть легко выяснено с помощью библиотечных архивов и энциклопедий - как связаны между собой, помимо того, что все они были женаты, Джеффри Кэллуэй, Йонте Янссон, Джон Бэй и Роберт Вэйли? В том, что между ними есть связь, я мог не сомневаться. Достаточно прошерстить домашнюю литературу и отправить запрос в Скотланд Ярд, для того, чтобы узнать подробности. Первое, что должен буду сделать я завтра, с Ватсоном или без, так это навестить Ньюингтон Козвэй, и как можно скорее.
Когда мысли в моей голове приобрели определённый ход, я немного успокоился и стал выбивать выкуренную трубку. Я почувствовал, как сильно хочу спать. Я погрузился в приятные мысли о пусть краткочасовом, но всё же отдыхе. Однако судьбе было так угодно, чтобы я навестил Ньюингтон Козвэй раньше утра.
***
Я открыл глаза в полной темноте. Должно быть, я уснул прямо в своём кресле. В первую секунду я ничего не понял, так как для меня это является обыденным делом - придти домой поздно, ночевать в одежде в сидячем положении или не ночевать вовсе. Но в следующий миг я заметил нечто странное - свет от луны, который обычно просачивался сквозь тонкие занавески и ложился на пол и подлокотники кресла широкими ровными полосами, прерывался посередине. Один взгляд - и вот я вижу высокий мощный силуэт, почти полностью заслоняющий собой окно.
Я испытал сильнейшее потрясение, но потом сосредоточился и сунул руку в карман халата. Я похолодел - револьвера там не было. И в это время я услышал низкий, глухой голос, принадлежащий этому незнакомцу.
- Дурная привычка, мистер Холмс, оставлять заряженный револьвер в опасной близости от своего тела. Но ещё более худшей является привычка совать нос в чужие дела. Постойте, разве вы не согласны со мной? - Норстейл Дерроу, а это был именно он, теперь мне не пришлось в этом сомневаться, медленно покачал головой. - Вы не должны были браться за это дело, поверьте, не должны. Мы могли бы предупредить вас, но достаточно случаев, когда вы не поддавались ни на какие уговоры, пренебрегая собственным спокойствием в пользу дела. А нам не надо рисковать ни в коей мере. Поэтому мы решили прибегнуть к более радикальным методам, которые, несомненно, окажут более действенное влияние на вас, чем напутствия через подставных лиц.
Пока Дерроу говорил, я лихорадочно размышлял, что же мне делать. Напасть в открытую? У Дерроу мой револьвер, и свой, наверняка, тоже есть. Побоится ли он создавать шум и откажется ли стрелять? Однако лучше не рисковать, неизвестно, что подскажет ему его извращённый ум. Самым лучшим выходом в данной ситуации мне оставалось только ждать. И ждать пришлось недолго.
- Милый маленький мальчик, - с характерным американским акцентом выговорил дерроу. - Безумно любим отцом и всячески им опекаем. Чернокудрый, черноглазый, с маленькой родинкой под ключицей... Впрочем, вы наверняка наблюдали такую же, когда смотрели на себя в зеркало. Не мне рассказывать вам о генетической связи и основах наследственности. Только жаль вот, что сын ваш, мистер Холмс, кричит слишком громко. Пришлось принять некоторые меры.
В моём сердце всё оборвалось. Я, словно завороженный, смотрел на покачивающуюся в свете фонаря массивную фигуру Дерроу. Бедный Джулиан! Как я мог, сам не осознавая того, подвести его к ужасным пыткам и страданиям от этого чудовища? В том, что моего сына истязали, я не сомневался. Достаточно вспомнить парочку прошлых дел, в которых главным действующим лицом фигурировал Дерроу.
- Вы совсем забыли об осторожности, мистер великий сыщик, - тут голос сэра Норстейла приобрел зловеще-издевательский оттенок. - Маленькая тень отца, присутствующая везде, где только можно в таком юном возрасте, слушающая зачитываемые цитаты из прошлых дел Скотланд Ярда наравне с народными сказками, трогающая папину скрипку в свободные от дел вечера. Не так ли, Холмс? Однако вы просчитались, думая, что всё это останется незамеченным для человека вроде меня. У вас был выбор - отойдите от дел, и воспитывайте Джулиана в тихом уютном графстве на севере Англии, или продолжайте работу сыщика, но будьте в таком случае одиноким, как медведь-шатун, как отбившийся от стаи волк. Вы же решили совместить эти два увлекательнейших занятия.
И - поплатились. К слову, мать вашего сына присутствовала при...
- Ты заставил её смотреть на это? - мой голос сорвался. - Ты мучил ни в чём не повинного ребенка и подвергал несчастную женщину нравственным страданиям? Ты...
- Не надо кричать, мистер Холмс, - растянуто-лениво закончил говорить Норстейл Дерроу. - Возможно, если вы сейчас пойдёте со мной, все останутся живы. Нам нужны только вы. Вы слишком много знаете. Ваш недалёкий друг, а уж тем более эти сыщики-тупицы проде Лейстрейда не поймут всей важности самых мелких улик, но вы... Вы -настоящее зло, противостоящее преступному миру, и пришло время искоренить это зло. Так сказать, установить баланс преступлений в Лондоне. Как вам такая трактовка, а, мистер Холмс? Вы же любитель метких выражений, - Дерроу подошёл ко мне и грубо поднял меня из кресла, подставляя мне под рёбра мой же револьвер. - Надеюсь вы ещё помните один заброшенный дом на Ньюингтон Козвэй?
Этой ночью мне показалось, что моя прошлая сущность вылетела сквозь прорези глаз неизвестно куда, а на её месте поселилась другая. Я стал оцепеневшим. Оцепеневшим и мстительным.
***
И ещё этой ночью я узныл о Норстейле новую черту - он был очень болтлив. Говорил неторопливо, спокойно, редко скрашивая свой голос какими-либо эмоциями. Но он никогда не останавливался. Наверняка у Дерроу это граничило с пороком, из которого он, как и из всего прочего, извлек выгоду - спустя полчаса нашей поездки в кэбе до Ньюингтон Козвэй у меня стали слипаться глаза, а вместо голоса моего врага я слышал только какое-то странное жужжание, заполняющее собой всё мое существо. Но я знал, что расслабляться нельзя ни на секунду. Чтобы не уснуть, я пытался найти какую-то логику в рассуждениях Дерроу.
Увы, это было нетрудно. Он рассказывал всё строго по порядку. Начал с того, как его люди вломились в дом на Харли-стрит, связали экономку и заперли её в одной из спален, а Эллен заставили взять Джулиана на руки и заталкали их обоих в кэб, кэбмен которого был подкуплен. Дальше Дерроу перешёл к описанию того, что было после прибытия к Лэкхар-хаусу, 123 по Ньюингтон Козвэй.
- Вы же знаете, Холмс, - слышал я голос где-то близко от себя, но ничего не видел из-за удушающей, почти материальной темноты, придавливающей меня куда-то вниз. - Вы же знаете, что я никогда не стал бы причинять боль леди, как и любой другой уважающий себя джентльмен, не так ли? - и опять я слышу нотки издевательства в его глухом тембре. - Отвечайте же! - холодное дуло револьвера ощутимо ткнулось мне в живот. - Что же вы молчите, Холмс? Не хотите поддержать нашу милую беседу?
- Если вы о том, что произошло между мной и Эллен четыре с половиной года назад, то это не ваше дело, - резко ответил я, пытаясь поймать взглядом блестящие в темноте глаза.
- Какой вы смелый, мистер Холмс. Но даже самые смелые склонялись перед физической болью, - в ту же секунду я почувствовал резкий удар поддых, и перед глазами поплыли яркие, оранжевые, розовые и синие круги. Я закашлялся и откинулся на спинку сидения.
- Никогда! - воздух из моих легких вырывался задушенным хрипом. - Никогда вам не удастся провернуть то, что вы хотите. Вам не удастся сломить меня...
- Вы сейчас смешны как никогда, господин сыщик, если вас можно так назвать, - Дерроу наклонился ко мне так близко, что я почувствовал его жаркое дыхание около моего уха. - Что можете сделать вы, слабый, одинокий пережиток прошлого, перед организацией, которая разрастается с каждым днём и со временем охватит всю Англию? Не спорю, сейчас пока нас не очень много, но это только пока. К нам горят желанием присоединиться множество молодых и не только людей из удачных и неудачных семей, нас поддерживают влиятельные лица, которые нашли себя в служении планетарным силам нашего масштаба. Интересно, что бы вы ощутили, если бы ваш сын, когда вырастет, перешёл на нашу сторону? Я бы с удовольствием принял его, ибо для меня наследственность имеет значение только в полезном мне аспекте, а ведь вы-то человек неглупый...
При этих словах Дерроу я попытался вывернуться из-под его хватки, но у меня ничего не вышло. Сильный дар по голове лишил меня сознания. Последнее, что я слышал, было:
- Что ж вы так неосторожны, мистер Холмс. Я уже начинаю сомневаться, что вы в самом деле так умны, как о вас думают. Улица ведь пустая, да и кэбмен не откажется от лишней пары фунтов. А за тем мостом есть весьма уютная канава, где к вашим услугам будут и бродячие голодные собаки и вороны, в изобилии обитающие на местном кладбище. Неплохая перспектива для насквозь прокуренного накромана, вы не находите?...
***
- Хватит отдыхать, мистер Холмс. Пришло время заняться делами, - крепкие пятерни Дерроу выволокли меня из кэба. - Флитвуд - свободен, - сказал он кэбмену, и лошади вновь застучали капытами по мостовой, куда-то в обратную сторону.
"Всё кончено", - стучало у меня в мозгу. Уже ничего нельзя сделать. Обычно я был не склонен легко сдаваться, но сейчас отчаяние охватило меня с новой силой. Действительно, что мне остаётся делать? У Дерроу крепкие и молодые помощники, те самые парни, для которых убить человека всё равно что задавить надоедающую блоху. Я же почувствовал полный упадок сил - голова раскалывалась от боли, все мышцы болели словно от многих часов физического труда.
На улице горел одинокий фонарь, и поэтому я мог видеть, куда мы направляемся. Мы прошли по заросшей травянистой дорожке к огромному заброшенному дому, возвышающемуся посреди чёрного неба. Лэкхар-хаус был знаком мне по одному прошлому делу, которое широко освещалось в прессе, но тогда этот дом был ещё вполне обитаем. На мгновение мне показалось, что всё это просто злой сон, просто один из множества ночных кошмаров, которые снились мне в детстве. За чёрными кустами дрока мне мерещились тени прошлого, чахлая камелия превратилась в таинственных маленьких существ с косами, туман, уходящий в темноту, показался звёздной пылью, окутывающей меня и уносящей далеко в бесконечную вселенную. Я стряхнул с себя оцепенение - пожалуй, более неподходящего времени для фантазий я не мог выбрать. Напрасно Ватсон считает, что я ходячий арифмометр, и весьма успешно несёт это в массы посредством своих сильно преукрашенных рассказов, - в данный момент я испытывал целую гамму чувств, как душевных, так и физических. Моя тревога сводилась в основном к Джулиану, Эллен, мне, наконец, а телесная боль - к тому, что я с трудом переставлял ноги.
Дерроу постучал во входную дверь четыре раза, и она гостеприимно распахнулась. Впустивший нас оказался громилой футов семи, потирающий кулаки и нагло ухмыляющийся.
- Вы привели его, сэр, - сказал он. - Я знал, что вам это под силу. Наконец-то мы расквитаемся с этим... , - громила пробормотал сквозь зубы одно из отборнейших морских ругательств. - Возможно ты ещё помнишь Джимми МакВэя, моего брата, которого ты засадил за решётку? - рука недюжинной силы схватила меня за шею и приподняла над землей. Я почувствовал, что задыхаюсь.
- Хватит, Билл! - раздался властный голос Дерроу. - Твоё время придёт, обещаю тебе.
Рука отпустила меня и я упал на пол, глухо застонав. Я лежал и корчился, пока меня били, ощущая на своём теле следы от пинков подручных сэра норстейла. Я понял, что надеяться больше не на что - озлобленные за своих пребывающих в исправительных заведениях родственников детины забьют меня до смерти, даже если Норстейлу будет достаточно только полной моей амнезии, во избежание масштабного судебного процесса из-за моей смерти. Я стал терять сознание. Но вот на меня вылили ведро ледяной воды и повели через весь дом, по длинным коридорам и лестницам, в самую отдалённую комнатку на третьем этаже. Я боялся того, что мог там увидеть.
- Есть ещё умные люди, кроме вас, Холмс, - судя по всему, Дерроу решил оставить свою наигранную вежливость и любезность.
- Да, окно той комнаты, куда мы вас ведём, выходит в безлюдный парк. Меньше шансов, что услышат крики, - радостно начал говорить один из тех парней, что сначала били меня, а теперь вели среди этой непроглядной темени в неизвестность. Но он осёкся, получив от Норстейла хороший тычок. Очередное бра осветило лицо молодого подручника Дерроу - оно было довольно добродушное, ещё неуспевшее испортиться за, очевидно, короткое пребывание в этой милой компании.
- зачем вы это делаете,- спросил я, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь эмоции в его карих глазах. - Зачем помогаете ему? Вы могли бы начать работать, вести честную жизнь. я бы помог вам...
Удар заставил меня прератить говорить, и я услышал возле своего уха полный злобы шопот Дерроу, такой зловещий, что, кажется, я буду вспоминать его с трепетом всю жизнь:
- Помогите хотя бы себе, Холмс. Себе и своему отродью.
Возле двери в конце коридора стояли два напольных торшера, освещая её таким образом. В комнате стоял красноватый полумрак. Меня подвели поближе и втолкнули внутрь. Я не удержался на ногах и упал. Такой жалкий и ничтожный, я бессильно трясся на полу, тяжело дыша, пока мучители всей моей несчастной семьи собирались за моей спиной.
***
Через мгновение в глазах у меня прояснилось. Из своего весьма неудобного горизонтального положения я увидел ещё нескольких парней Дерроу и Эллен, связанную и сидящую в самом углу. В её светлых глазах затаился животный страх, настолько сильный, что сердце у меня сжалось от жалости к ней и я забыл обо всём. Эллен смотрела прямо на меня. Судя по всему, ей было очень неудобно, так как сидела она в неестественной позе, привалившись боком к стене. Я с ужасом осознавал, во что вовлек эту бедную женщину, любовь к которой затаилась на самом дне моего сердца и время от времени давала о себе знать острой, режущей болью и странной пустотой в желудке. И я понимал, что она испытывает, видя муки своего сына, и, возможно, то, что сейчас происходит со мной. Но где же Джулиан? Почему я не слышу его голоса, не вижу его лица рядом с лицом Эллен? Где он? На моём плече покоился ботинок Дерроу, прижимая меня к полу. Я повернул голову, но растрепавшиеся волосы упали мне на глаза, и я ничего не смог видеть, кроме феерических отблесков ламп и свечей, проникающих сквозь тонкий барьер век. А может, это было где-то внутри меня, разрывая моё сознание тысячами искр и огненных всплесков, не знаю. Внезапно ботинок отпустил меня, и я неуклюже поднялся, отряхиваясь, словно мокрая собака.
- Где мальчик? - спросил я. - Как он?
Последний вопрос явно был излишнем, но во мне говорила отцовская тревога. Дерроу издевательски рассмеялся.
- Вэйд, ответь на вопрос сего уважаемого джентльмена, - сказал он.
- Он тут, сэр, - ответил кто-то, и помощники Дерроу расступились.
И я увидел его, наконец. Мой мальчик лежал лицом вниз на вытертом багряно-красном ковре, не подавая признаков жизни. Рубашка его была выпачкана в грязи, и влажная кровавого пота. Никто не остановил меня, когда я подбежал к Джулиану и перевернул его.
- Ты слышишь меня? - спрашивал я свистящим шёпотом, пытаясь найти тонкую ниточку пульса Джулиана сначала на его маленькой ручке, потом на шее и у виска. Я отчаянно вздохнул - кажется, дела его были плачевны. Я не доктор, чем я смогу помочь?
Но оказалось, что всё может быть ещё хуже, и это я понял, когда увидел высокую мощную фигуру, приближающуюся к нам.
- Зачем тебе это было нужно? - я с трудом мог совладать с собой. - зачем мучить такого маленького и беззащитного ребёнка? Что он мог сказать тебе?
- А может, я не искал никакой информации. Может, мне нравилось, - ухмыльнулся Норстейл Дерроу.
В следующую секунду всё вмешалось перед моими глазами - однообразные одутловатые лица, смотрящие на меня, красноватый сумрак комнаты, давящий душный запах и стены вокруг. Пришёл я в себя, когда меня оттащили, наконец, от дерроу.
- А теперь пора покончить со всем этим, - сказал он, потирая наливающуюся шишку на скуле. - Я тут кое-что обсудил сам с собой, мистер Холмс, и решил, что, пожалуй, будет полезнее для всех, если ваша жизнь закончится прямо здесь и сейчас. Как и этих двоих, разумеется, - он показал на эллен и Дужилиана.
Я похолодел. Что ещё он собирался придумать, доведя меня до крайней стадии?
- Всё готово? - спросил он у кого-то.
- да, сэр.
В следующую секунду все они куда-то исчезли, и мы остались в комнате одни. Я, мой сын и Эллен.
***
Я удивился такому повороту событий и приготовился ждать самого страшного. Я бросился к Эллен и стал развязывать её. Наверное, в свите Дерроу был кто-то из матросов, потому что узлы оказались настолько прочными, что даже я справился с ними только спустя пару минут.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил я, согревая ледяные руки Эллен своими.
Она молчала. Но, потом, видно, что-то лопнуло внутри её души, и Эллен заплакала и прижалась ко мне.
- Всё уже позади, - шептал я в её ухо, гладя её по голове. - Скажи мне, что с мальчиком? Я должен знать, что они сделали с ним, Эллен, иначе я не смогу ничем помочь.
- Ты мог это предусмотреть, - услышал я её тихий голос. - Ты мог придти сам. Раньше. Но ты ничего не сделал.
Я и так чувствовал себя не лучшим образом, но эти слова подтолкнули мою совесть к дальнейшим самоистязаниям.
Джулиан тихо застонал. Не успел я даже повернуться к нему, как вдруг раздался страшный грохот. Пол под нами будто оказался над жерлом вулкана - его подбросило вместе с нами, разваливая на куски. Меня обо что-то ударило, в глазах померкло, руки и ноги перестали ощущаться на привычных местах. Миллионы искр делали невозможным разглядеть хоть что-то. Вокруг трещал огонь, Эллен пропала из вида, а что касается Джулиана, он остался где-то далеко позади. У меня мелькнула отчаянная мысль развернуться и найти его, но птицей я всё-таки не был - огромной силы ударная волна отнесла меня в неизвестном направлении. Перед тем, как потерять сознание, я подумал, что этот взрыв, возможно, был сделан с помощью нитробензола.
Меня бил озноб. Я лежал на холодной земле, всё тело болело, а глаза отказывались видеть что-либо, кроме расплывчатых силуэтов деревьев на чёрном фоне неба. в грудной клетке с каждым моим вздохом всё сильнее отдавалось болезненное ощущение, переросшее в страшную боль. Что-то нестерпимо кололо у меня в груди, что-то, что я мог принять за часть посленаркотического синдрома, если бы не уверенность, что я не прикасался к кокаину вот уже целых две недели. Оставив на земле густую мутную лужу, я, наконец, смог подняться, вытирая кровь и грязь с рук о брюки и
пытаясь прикрыть пятно на рубашке и её рваные края воротником пиджака. Я раглядел лежащий в десятке ярдов от меня женский силуэт. Хоть меня и шатало, как хорошо поддавшего моряка, я всё же смог добраться до Эллен, проделав, правда, последние шаги ползком.
- С тобой всё в порядке? - бормотал я в полузабытье, протягивая к ней руки. - Скажи, что всё хорошо. Они ведь не убьют нас, да? Такого просто быть не может... - вероятно, у меня был бред. В здравом уме я бы не говорил такого. - Эллен. Эллен! ты цела? Скажи мне! Сейчас же!
Я всё пытался добиться ответа, хотя видел, что Эллен молчит не из-за боли или какой-либо травмы. Она просто смотрела на меня, и каждая её черточка дышала укоризной.
- Постой... А где Джулиан? - я резко развернулся, зажимая ладонью тёплое липкое месиво на груди. - Ты видишь его?
Я искал мальчика взглядом вокруг нас до тех пор, пока мой взгляд не
упал на заброшенный дом, где мы только что были. На то, что от него осталось. Даже в темноте были видны чёрные обгорелые стены, возвышающиеся подобно руинам старинного замка, торчащие из них отколотые кирпичи, обломки упавшей крыши и сизый дым, поднимающийся в небо. Джулиан остался где-то там...
- Ты не уберёг его, Шерлок, - прошептала Эллен. - Ты не смог защитить его...
Моё сердце стучало подобно ударам молота по брезенту. Дышать стало тяжело, наружу пробивался хриплый кашель. Я прикрыл глаза, думая, что мне будет так легче. Память услужливо понесла меня куда-то вдаль по розовой реке среди зелёных холмов. Я начинал бредить.
***
Название: Призраки прошлого
Автор: Upney not Downey aka Di Rosh Ramovski
Бета: -
Персонажи: ШХ, Ватсон, Эллен, Джулиан, Норстейл Дерроу
Размер: Мини
Рейтинги: G
Жанр: Драма, юмор? (чуть-чуть вначале), ангст
Дисклеймер: Холмс и Ватсон всецело принадлежат Конан-Дойлу
Саммари: время: 19 век, Лондон+прилегающие территории
Предупреждение: Кто не любит, когда Холмса делают отцом семейства, лучше не читайте
. Кто не любит взрывов, тоже лучше не надо)))), смерть одного из персонажейОт автора: если хоть кто-то это прочтёт, плиз, будьте нежнее ко мне в своих комментах) я ранима.)))
Призраки прошлого
Это случилось в августе читать дальше1888-ого года. Посыльный принёс короткое письмо на моё имя. Когда я
сошёл к завтраку, мне об
этом сообщил доктор Ватсон, просматривающий утреннюю почту.
- Вам письмо, Холмс, - сказал он, разворачивая свежую "Таймс" и одновременно подавая мне конверт.
- Любопытно, - сказал я и стал рассматривать письмо поближе. - Конверт розоватого оттенка, это из отеля "Роузхауз" на углу
Сент-Джеймс-сквера. Нам с вами, Ватсон, приходилось заглядывать в него, хотя, возможно, вы этого и не помните, так как это было в самом начале нашего знакомства, по делу Роджерса. Вижу, припоминаете, - добавил я, в то время как доктор задумчиво
смотрел в окно, кивая каким-то своим воспоминаниям.
- Да, Холмс, действительно, я помню этот отель. Небольшой, уютный, умиротворяюще мил, увит цветущим плющом и кремовыми розами.
- Всё правильно, Ватсон. Однако, вернёмся к имени на конверте - "Эллен Кроу". Знакомая фамилия, Ватсон. Помнится, мне доводилось водить с этой юной леди близкое знакомство... - я замолк, погрузившись в нахлынувшие на меня воспоминания. Да,
я знал Эллен слишком хорошо. Однако я не видел причин посвящать в это доктора, хотя между нами и были весьма доверительные отношения. Я ограничился лишь парой фраз:
- Примечательная леди, Ватсон, весьма. Я познакомился с ней четыре года назад в Суррее.
- Это было связано с одним из ваших дел? Странно, что мне не довелось поучаствовать в нём.
Милый, добрый старый Ватсон. Но порой его расспросы начинают принимать угрожающее направление.
- Да, это было связано с одним из моих дел, - чуть подумав, ответил я. - Хотя... это будет несколько двусмысленное утверждение.
К счастью, Ватсон не обратил на мои последние слова никакого внимания. Он задумчиво затянулся и с сигаретой в зубах направился к стеллажу с книгами.
Я вскрыл конверт. Изначально я хотел прочитать письмо вслух, но, пробежав его глазами, я передумал. На листке бумаги было всего несколько слов, но, признаться, и они вселили в меня некоторое душевное волнение. Там значилось: "Надеюсь, ты всё ещё
помнишь меня. Если ты лишён предрассудков и не боишься своего прошлого, приходи сегодня в 6 часов вечера в отель "Роузхауз", 2. Я буду в гостиной".
- Любопытное послание, Ватсон, - только и сказал я.
- Что она от вас хочет? - спросил доктор, открыв толстый медицинский том. - Призраки прошлого дают о себе знать?
- Метко сказано, Ватсон, - отрешённо сказал я, стараясь ни о чём не думать и погрузившись в глубокую меланхолию в своём любимом кресле и с трубкой в зубах.
Доктор допил кофе и посмотрел на меня с небольшим недоумением.
- Но вы пойдёте в этот отель, Холмс? - спросил он.
***
Время близилось к шести, и я подходил к "Роузхауз". Шёл я пешком, мне просто было необходимо проветриться от табачного дыма и всех этих воспоминаний прошлого перед встречей с той женщиной, которая когда-то смогла изменить моё восприятие о женской половине нации вообще и об окружающих меня представительницах прекрасного пола в частности.
Всё вокруг дышало умиротворением. Я не склонен к сентиментальным эпитетам, в этом нет равных моему другу Ватсону, но сегодня всё было по-другому. Не было не ветерка, начинающий появляться закат золотил небо, не колыхался ни один листок на окружающих улицу деревьях. Я вернулся к размышлениям. Зачем Эллен Кроу захотела меня видеть? ПОчему так внезапно и после такого промежутка времени? Почему не год назад, и не спустя три месяца после сегодняшней даты? Вот это мне и предстояло выяснить. Я открыл калитку и вошёл внутрь сада,засаженного розами. Этот "Роузхауз" был крохотным отелем, вернее будет назвать его частной гостиницей или большим частным домом.
Я позвонил в дверь отеля. Спустя минуту на пороге появилась управляющая "Роузхауз" - женщина средних лет, в синем платье и белом переднике.
- Я пришёл к мисс Эллен Кроу. Она прислала мне письмо.
- Да, заходите, сэр. Она ждёт вас, - управляющая гостеприимно распахнула передо мной дверь. - Я извещу её о том, что вы пришли. Прошу за мной.
Вскоре я стоял перед дверью второго гостиничного номера и ждал. "Вы можете войти, сэр", - сказала управляющая, и после этого я оказался внутри. Я прошёл через гостиную и сел на стул в углу.
И тут я увидел её. Эллен совсем не изменилась с нашей последней встречи. Мне показалось, что она даже помолодела. Во всяком случае, лицо её, смотрящее на меня ясными серебристыми глазами, выглядело почти детским. Волосы её были собраны на затылке, свободно падая на плечи. Я встал и подошёл к Эллен, целуя её руку.
- Вот мы и встретились, - сказала она. - Я рада, что ты пришёл.
Меня обуяли смешанные чувства. Мне захотелось обнять Эллен, сказать ей что-нибудь нежное, но, вспомнив, какая пропасть лежит между мной и ней, я застыл на месте. Напротив меня, на камине, стоял небольшой ларец из лакированного шпона. Я поймал в нём отражение своего лица. Оно было абсолютно равнодушным, и я немного успокоился.
- Эллен, - задумчиво сказал я. - Я, без сомнений, очень рад тебя видеть, но что, позволь узнать, сподвигнуло тебя на шаг искать встречи со мной?
- Прошу, подожди меня здесь, - Эллен повернулась и вышла в другую комнату. Я исподтишка любовался её удаляющейся лёгкой поступью.
Вернулась она, ведя за руку мальчика лет трёх. Он мне показался очень красивым - чёрные локоны, спадающие на лоб, пухлые щёчки, изящно очерченная линия носа - этот ребёнок был очень мил, несомненно. Глаза малыша смотрели на меня несколько озадаченно, но очень добродушно. Я так погрузился в созерцание черт мальчика, что отрешился от всех прочих мыслей, и словам Эллен пришлось пробиваться в моё сознание сквозь плотную дымовую завесу.
- Это твой ребёнок. Твой сын.
Не сказать, что я не ожидал ничего подобного. Я резко вскинул глаза на Эллен. Прочитав молчаливый вопрос в моём взгляде, она спросила у меня (тон её голоса был настолько умоляющим, что меня словно ножом по сердцу полоснуло):
- Неужели ты даже не обнимешь его, Шерлок? Неужели всё, что связано со мной, так безразлично тебе? Да, прошло время, и, признаться, не такой жизни я ожидала от своего будущего. Но теперь я не могу представить его никак по-другому, поверь мне.
Я взглянул на своё отражение в шпоне. Стараясь не совершать никаких лишних движений, я подошёл к Эллен, присел на одно колено и крепко обнял малыша. Потом я взял его на руки и прижал к себе. Я пытался осмыслить и понять то, что случилось со мной на протяжении последних пяти минут.
- Как его зовут? - спросил я. Голос мой слегка дрожал. Ребёнок же был настолько молчаливым и инертным, что я не осмелился ничего ему сказать.
- Его зовут Джулиан, - Эллен, в отличие от меня, не пыталась скрыть никаких эмоций. Она внезапно побледнела, это выдавало, как сильно она волновалась.
Я сел на стул и посадил мальчика к себе на колени. Я собирался с мыслями, прижавшись щекой к голове Джулиана. Я начал фразу и не закончил её:
- Эллен... Но почему? Почему?...
- Почему я не сказала тебе сразу? Я хотела, но мой брат Майкл... Помнишь его? Он сказал, что лучше будет оставить это в тайне, так как твоя профессия не позволит тебе иметь сына. Это будет постоянной опастностью для вас обоих, а также положит начало сплетням и слухам вокруг тебя, что будет преградой для твоей дальнейшей работы. У меня почти не было денег, но Майкл сказал, что будет обеспечивать нас, и я согласилась. Ради нас всех. Я смирилась с уединённой жизнью в поместье брата в Суррее, к тому же я всё время была рядом с моим мальчиком, и мне больше ничего не было нужно. Поместье стоит в отдалении от всех прочих домов. Нам никто не мешал. Но месяц назад случилось большое несчастье - мой брат умер. Оставшись без единственного защитника, я поняла, что не смогу жить так дальше. Я просто обязана была найти тебя и рассказать обо всём, - на протяжении всей это речи голос Эллен дрожал, а под конец она не выдержала и почти упала на софу в углу гостиной.
Да, мы были теперь бесконечно далеки друг от друга, и единственное, что нас связывало - это маленькое существо, сидящее на моих коленях. Я впервые задумался о том,что же я буду делать дальше - жить вместе с Эллен и Джулианом (эту возможность я исключил сразу), забрать мальчика к себе, а, быть может, отправить их обоих обратно в Суррей, храня при этом полную тайну, и высылать им деньги, чтобы они могли жить безбедно? Может, даже иногда навещать их. Признаться, я находился в недоумении. Вместе с тем мне хотелось, чтобы Джулиан был со мной. Но что будет, если об этом узнает кто-нибудь из тех личнойстей, которые благодаря мне отбывают свой срок в различных тюрьмах Великобритании, или тех, которые скоро пополнят их количество? Они могут сделать с ребёнком всё, что угодно, зная, что я буду готов на всё ради него. Я находился между двух огней. Я не мог подвергать Эллен и Джулиана опастности.
Видно, молчание сильно затянулось, потому что Эллен подошла ко мне и сказала:
- Не затягивай этого ожидания, прошу тебя. Скажи хоть что-нибудь! Что бы ты ни решил, я последую твоему совету, обещаю.
Я нашёл компромисс и решил озвучить его вслух.
- Я хочу, чтобы ты сняла комнату или квартиру где-нибудь возле Кавендиш-сквера. Я буду платить за съём и навещать вас, как только смогу.
Эллен облегчённо вздохнула. Она боялась того, что я мог сказать.
- Наверное, мне лучше уйти сейчас, - добавил я. - Я извещу тебя по поводу квартиры, как только наведу справки.
***
- Как дела, Холмс? - этот вопрос Ватсона по моём приходе на Бейкер-стрит застал меня несколько врасплох.
- Поразительна эта ирония судьбы, мой дорогой доктор, - сказал я, наливая себе бренди из высокого графина на столе. - Я всегда иронично относился к отношениям, именуемым "любовью" и всему подобному, и, вот, я сам не избежал этой участи, - я не видел причин скрывать что-то от своего друга.
- Что вы имеете в виду, Холмс? - довольно наивно поинтересовался Ватсон. - Что-то я не могу представить вас страстным любовником, или любящим мужем, или, паче чаяния, заботливым отцом.
- А придётся, Ватсон, - я гордо возвысился над креслом доктора, испытующе склонил голову и взглянул ему в глаза.
Ватсон громко рассмеялся.
- Вы опять разыгрываете меня, Холмс, - сказал он. - Помните, как тогда, когда сказали мне, что обручены. Или когда пригласили меня на свою "свадьбу" в Фаршингтоне. Это всё нужно было вам для ваших дел, Холмс. И мне было бы интересно услышать, чем вы занимаетесь сейчас.
- Дорогой друг, вы знаете, чем я занимаюсь сейчас, - принялся растолковывать я. - Дело об убийстве лорда О'Дайла в его же собственной постели. Но я говорю сейчас с вами не об этом. Помните письмо той леди, которое я получил утром, и которую навестил сегодня вечером в "Роузхаузе"? Ну же?... - я хотел натолкнуть Ватсона на мысль, чтобы он до всего дошёл своим умом, благо, доктор человек неглупый.
- Стойте-стойте, Холмс, - воскликнул Ватсон с озорной улыбкой на лице. - Я попробую догадаться. Я знаю! - он с выражением торжества на лице указал в меня зажжёной сигарой. - У вас с этой женщиной были какие-то отношения, а теперь она вас шантажирует благодаря каким-нибудь письмам, которые вы неосторожно ей отправляли, или вашим совместным фотографией, или чему-нибудь ещё.
- Ватсон, не путайте эллен Кроу с Ирен Адлер, - устало заметил я. Неужели мне придётся самому обо всём рассказывать? - Подумайте ещё, дорогой доктор.
Ватсон выглядел разочарованным.
- Ну тогда,... - начал он, - тогда эта женщина обратилась к вам за помощью, так как ваше старое знакомство может позволить это ей. Тогда, четыре года назад, вы, должно быть, как-нибудь помогли ей, возможно, оставили ей что-нибудь на память о вас. Теперь она снова обратилась к вам.
- Уже теплее, Ватсон, - терпеливо сказал я. Доктор вопросительно взглянул на меня, видимо, заметив следы некоторого раздражения на моём лице, заметил:
- А вы бы могли сами всё мне рассказать, Холмс. Это сэкономило бы нам время. Какого рода то дело, с которым она обратилась к вам?
- Странная штука, Ватсон, эта человеческая физиология. Особенно в сочетании с нашими душевными порывами, - глубокомысленно заметил я, подходя к окну, чтобы взглянуть на первые звёзды. - Кому, как ни вам, доктору, знать об этом.
- Холмс?... - Ватсон даже привстал с кресла, так велико было его изумление. Он отложил догорающую сигару и подошёл ко мне.
- Я прав или вы действительно..., - похоже, у бедняги пропал дар речи. -...или вы действительно хотите сказать, что между вами и мисс Кроу было нечто большее, чем просто дружеские отношения? - похоже, Ватсон смог совладать с собой, но через мгновение его снова переклинило. - И?... Вы, самый точный мозг, который мне приходилось знать, идеально работающая машина, вы, которому чуждо всё человеческое... Вы мне хотите сказать, что у вас есть... ребёнок?
Я поощрительно улыбнулся Ватсону.
- Вот видите, как всё просто на практике? - ободряюще сказал я. - Не волнуйтесь, доктор, а то ещё нога разболится. Прелестный мальчик, скажу я вам. На меня совсем не похож.
***
Я справлялся насчёт квартиры для Эллен и Джулиана, и через пять дней я, кажется, нашёл подходящее место. Это были мебелированные комнаты на Харли-стрит, 18. Не слишком далеко от нашей квартиры, не слишком далеко от различного рода общественных заведений. Хотя вряд ли Эллен будет посещать их.
Когда имущество Эллен было перевезено в новую квартиру, я пришёл навестить их. Все вещи уже были разложены по своим местам, хотя прошло всего пару дней после их заселения.
Меня впустила хозяйка, мисс Дэвидсон. Вскоре я уже сидел в кресле на руках с Джулианом, прислушиваясь к потрескиванию дров в каминеи обозревая взглядом небольшую уютную гостиную. Эллен сидела за пиьсенным столом и что-то писала. Я внезапно сообразил, что с момента нашей прошлой встречи я не услышал от Джулиана ни слова.
- Ты всегда такой молчаливый или только со мной, а, малыш? - поинтересовался я, ловя взгляд этих внимательных тёмно-серых глаз.
Джулиан молчал, а я был в недоумении. Я положительно не знал, о чём можно поговорить с детьми его возраста. Эллен всё это время молчала - она, видимо, не хотела мешать нам налаживать между собой контакт.
- Что ты любишь делать, Джулиан? - спросил я. Но, право же, едва ли у мальчика трёх лет могут быть какие-то предпочтения. - Может быть, ты любишь рисовать? Я знаю, все любят это делать. Я тоже в детстве очень увлекался этим занятием. Помню, я как-то нарисовал огромного носорога - на всю стену, но моим родителям, увы, моё творчество не очень-то понравилось. А может быть, ты любишь таинственные истории? Я знаю много таких, хотя рассказывать их лучше всего умеет мой друг, доктор Ватсон. Слушай, - начал рассказывать я, ведь надо было его чем-то занять. - Мне пришлось играть немаловажною роль в одной истории, и, надо сказать, я неплохо с ней разобрался. За океаном, в жарком североамериканском штате Юта развернулась настоящая драма. Один мужчина со своей маленькой дочкой умирал от жары... - я намеренно изменял некоторые события, насколько возможно упрощая историю, названную Ватсоном "Этюдом в багровых тонах". В глубине души я не особо надеялся, что Джулиан вникает в мой рассказ, но его глаза внимательно следили за мной, и я не смел остановиться. - ...Инспектор думал, что Дреббера убил его приятель, Стенджерсон, - всё дальше и далше рассказывал я, как вдруг...
- Он не убивал, - сказал очень тихо, почти прошептал Джулиан. - Он не мог.
Правда ли это мой сын наконец решил подать голос, или мне послышалось, утверждать не берусь. Эллен подняла голову от своего письма - наверное, Джулиан на самом деле сказал эти две короткие фразы. И тем не менее, они были наполнены смыслом. "Способны ли дети мыслить логически?" - вот новая тема для одной из моих монографий. И если да, способоны ли они выражать свои мысли также ясно, как взрослые? Не помешало бы поставить ряд экспериментов.
***
С момента, когда я узнал, что у меня есть сын, прошло более трёх месяцев. За это время я раскрыл два довольно сложных дела, почти ежедневно навещая Эллен и Джулиана, стараясь зайти к ним хотя бы на минуту. Я чувствовал ,что всё сильнее нуждаюсь в обществе этого маленького, молчаливого слушателя, сидящего на моих коленях и прижимающегося ко мне всем своим телом. Казалось, он согревал моё замёрзшее сердце, и оно начинало оттаивать, когда этот малыш бежал ко мне, чтобы обнять, когда я приходил в квартиру на Харли-стрит. Когда я был там, я не мог расстаться с Джулианом ни на секунду, да и он, похоже, испытывал те же чувства по отношению ко мне. Мы были связаны очень тесной душевной связью, которая наверняка существовала с самого его рождения. Одиночество, которое заполоняло всё мое существо уже очень долгое время, куда-то исчезло, я чувствовал себя намного лучше не только морально, но даже физически. Я не испытывал больше постоянного пристрастия к разного рода наркотическим средствам, и внезапно полюбил прогулки на свежем воздухе, ведь рядом со мной, словно вечные тени, мои призраки прошлого, следовали Эллен и, что самое главное, Джулиан.Иногда, когда я шёл на Харли-стрит, я брал с собой скрипку и играл для Джулиана. Я видел, что он тянется к музыке, как к тому прекрасному, что помогает нам отгородится от повседневной реальности, когда мы этого хотим. Я играл Моцарта, Баха, Вивальди, забывая обо всём и видя перед собой только одно - эти сосредоточенные серые глаза, наблюдающие за мной.
Доктор Ватсон изъявил желание познакомиться с мальчиком, и в одно из воскресений я привёл его к нам, на Бейкер-стрит. Мне показалось, что Эллен не хочет отпускать его со мной. Что ж, это объяснимо - у меня нет опыта воспитания детей, Джулиан слишком мал, да и вряд ли за эти почти четыре года Эллен приходилось хоть раз расставаться с ним на целый день. И к тому же я видел, что Эллен не до конца мне доверяет. Да, когда-то давно мы были близки, не такое уж долгое время, и сейчас мы встретились вновь. Но я чувствовал, что был для неё кем-то вроде постороннего человека.
В то утро я вывел Джулиана на улицу, крепко взял за руку и повёл на Бейкер-стрит. Через минут пятнадцать я взял его на руки, потому что мне хотелось быть ближе к нему. Джулиан обнял меня за шею, и я чувствовал его тёплое дыхание. Пожалуй, именно в эти минуты я был по-настоящему счастлив, и моей душе, наконец, поселилась долгожданная гармония.
Придерживая Джулиана одной рукой, я открыл дверь нашего дома на Бейкер-стрит своим ключом. Наверху я первым делом столкнулся с доктором Ватсоном, который читал какую-то научную брошюрку, или скорее делал вид, что читал. Он ждал нас всё это время, сгорая от любопытства. Как только мы вошли в гостиную, доктор поднялся с кресла, подошёл поближе и улыбнулся.
- Не скучали, Ватсон? - посмеиваясь, спросил я. - Однако я вижу, что пока меня не было, к нам заглянул Билли, не так ли?
- Вы как всегда правы, Холмс, - добродушно улыбался Ватсон. - Он просил передать вам, что инспектор только что арестовал Уотерса возле Кинг-Кросского вокзала. Так что дело, наконец, закончено, и, льщу себя надеждой, вы дадите своё согласие на публикацию этого рассказа.
- Никогда, Ватсон, - отрезал я. - Это останется в стенах этого дома, если не будет сожжено. А теперь, надеюсь, вам будет приятно познакомиться с моим мальчиком. Ватсон, позвольте представить вам Джулиана Эвана Кроу. Пара формальностей, и он будет Холмсом. Джулиан, это мой друг, доктор Ватсон.
Мой сын окинул доктора внимательным взглядом. Тот шутливо-торжественно пожал ему руку. Я сел в своё любимое кресло, посадив Джулиана на колени и прижавшись к нему щекой. Я не стал курить, хотя обычно вечер на Бейкер-стрит не обходился для меня без хорошо набитой табаком трубки и стакана бренди, а порой и шприца с кокаином. Однако всё это время я держал сына на коленях, а когда он уснул, я не сделал ни одного движения, боясь разбудить. Ближе к вечеру миссис Хадсон объявила, что пришла какая-то леди, и я почти не удивился, увидев Эллен, зашедшую в нашу скромную гостиную.
- Я пришла забрать Джулиана, - сказала она, поздоровавшись с Ватсоном. - Не хочу, чтобы ты шёл с ним по ночным Лондонским улицам. - Эллен подошла ко мне, взяла Джулиана с моих колен и вынесла в коридор. Я проводил её долгим взглядом и сказал:
- Вот, дорогой доктор, видимо, патриархат уже ничего не значит в этом мире. Он уступает место феминизму, как это не прискорбно. Захотела ли она посоветоваться со мной, прежде чем сделала то, что она сделала?
***
С каждой неделей Джулиан становился всё ближе и ближе мне. Я почти не разлучался с мальчиком. Теперь мы гуляли вдвоём, он также проводил много времени у нас на Бейкер-стрит. Доктор Ватсон иногда заходил, почти всё время заставая нас вместе. Но частная практика и семейная жизнь отнимали у него очень много времени, поэтому чаще всего мы с Джулианом были одни, разумеется, если не считать моих посетителей. Эллен была не очень довольна тем, что наш сын проводит со мной несравнимо большую часть времени, чем с ней. Я перевёз на Бейкер-стрит часть вещей Джулиана, и иногда он ночевал у меня. Я не имел большого представления о воспитании детей, и решил, что надо относиться к мальчику, как ко взрослому. В конце концов, это ничего не меняет. Вечерами я читал Джулиану заметки доктора Ватсона о наших расследованиях, пространно разглагольствовал о текущих делах, подробно объясняя сыну ход моих умозаключений. Если у меня возникало нестерпимое употребить раствор кокаина внутривенно, я запирался у себя в комнате, не желая подавать дурной пример. Я старался не курить, но во время моих размышлений без этого, естественно, не обходилось, и за эти месяцы Джулиан наверняка нанюхался табачного дыма на ближайшие десять лет.
Когда миссис Хадсон уносила остатки ужина, мы с Джулианом беседовали на разнообразные простые темы, на которые, мне думалось, я никогда не смог бы ни с кем разговаривать, но, оказалось, я был не прав.
- Почему днём солнце светит, а ночью куда-то пропадает? - поинтересовался как-то Джулиан.
- Знаешь, малыш, спроси лучше у доктора Ватсона, он в этом очень хорошо разбирается, - ответил я. - А если серьезно, то я и сам кое-что припоминаю. Ватсон говорил мне о теории Коперника. Земля вращается вокруг солнца, вот и все дела.
- А чем определяется скорость вращения солнца? - вопрос Джулиана поставил меня в тупик. Я окинул взглядом комнату. Наверное, вид у меня был довольно глупый, и я попытался выкрутиться из положения, сказав:
- Я читал об этом очень давно. Ты и сам понимаешь, что у меня много дел несколько другого направления. Но как только ты научишься читать, я достану для тебя эту книгу, если хочешь.
- Это будет мило с твоей стороны, папа, - сказал Джулиан, - зная, как ты далек от астрономии.
Я улыбнулся. За последние месяцы Джулиан стал гораздо более разговорчив.
Когда ко мне приходили клиенты, я отводил сына в мою комнату, где разрешал ему трогать всё, что он захочет, и играть с чем угодно. К слову сказать, Джулиан не признавал обыкновенные игрушки. Ему гораздо больше нравились разнообразные колбы, трубки и прочие принадлежности, лежащие в моей комнате. Оттуда Джулиан обыкновенно слышал всё, о чём я говорю с людьми, приходящими ко мне.
Однажды я проводил реакцию серебряного зеркала, и мне было немного скучновато, потому что эту реакцию мне приходилось проводить несколько раз ещё в школьные годы, а сейчас просто требовалось кое-что освежить в голове. Джулиан в это время сидел рядом со мной и с заинтересованным видом наблюдал за процессом. Я попросил его натереть мне немного цинка, и вскоре мой сын уже усердно месил пестиком одинокий белый кусочек на дне ступки.
Горела спиртовка, и я раскалял на ней кусок медной проволоки. Когда проволока достаточно раскалилась, я налил в пробирку с спиртом нейтрат серебра. Но то ли я что-то не рассчитал, то ли перепутал колбы, как в это время на дне её что-то задымилось, а через пару секунд раздался довольно сильный хлопок, и лицо Джулиана оказалось полностью покрыто чёрным налетом нейтрата серебра.
- Господи, сынок! - кажется, мой голос стал взволнованным. - Ты не пострадал? Раствор был слишком старым, наверное...
- Всё нормально. Но вот маме это не понравится.
"Да, не понравится", - подумал я. Это уж точно. Если Эллен волнуется за Джулиана, даже когда он идёт со мной по одной из самых спокойных улиц Лондона, что же она скажет, когда увидит его всего в чём-то чёрном и с подпаленными волосами?
Я смыл с мальчика чёрные хлопья как мог, но лицо его всё равно оставалось того неестественного оттенка, каким обладают каторжники в далёкой России. Затем я переодел его и причесал.
- Ну как? - спросил я, понося Джулиана к зеркалу. - Как ты думаешь, что скажет мама?
- Это будет скандал, - сказал он, и мы рассмеялись. Всё таки как он любил меня, этот милый малыш с кудрявой чёрной шевелюрой, несмотря на то, что его папаша делает его жертвой химических экспериментов, подвергает разным опытам и пичкает историями из жизни преступного мира за всё наше столетие. А как любил Джулиана я! Я не представлял теперь своей жизни без него. Я наконец-то почувствовал, что у меня есть кому передать дело всей моей жизни, то, над чем я работал и добивался определённых успехов. Заточка умственных способностей мозга, выжимание всего, чего можно, из человеческого мышления, - в этом я старательно совершенствовался и хотел развить эти навыки у Джулиана. Это было бы эгоистичным с моей стороны (вдруг мой мальчик, когда вырастет, захочет стать, к примеру, доктором), если бы не служило столь благородной цели.
***
Я пришёл домой из Принвэй плэйс, и застал у нас доктора Ватсона. Он пришёл, пока меня не было. Когда я уходил, то оставил Джулиану несколько листов бумаги и краски. Миссис Хадсон сказала, что присмотрит за ним.
Я зашёл в нашу гостиную, и увидел, что в одном из кресел сидит Джулиан, а напротив него Ватсон, который читает ему что-то. Я прислушался.
- Оспа - острое тяжёлое заболевание, очень заразное, сопутствует с лихорадкой и высыпаниями на коже. Остерегайся её, Джулиан. Заразиться легко в южных странах, а также при резкой перемене климата. Легко передаётся воздушно-капельным путём...
В это время я увидел миссис Хадсон. Она несла поднос с кофейником и чашками.
- Сначала мы рисовали вместе с Джулианом, - сказала она. - У него замечательные работы, мистер Холмс! Видели бы вы, как он нарисовал вас! Но потом пришёл доктор Ватсон, и я решила, что могу идти готовить ваш вечерний кофе, не правда ли?
- Вы сделали всё как нельзя лучше, миссис Хадсон, - улыбнулся я. - Позвольте выразить вам свою искреннюю благодарность.
- Да что вы, мистер Холмс, - наша почтенная домохозяйка замахала руками, - Джулиан такой великолепный мальчик. С ним никаких хлопот, сэр, одно удовольствие. Право же, если и вы в детстве были таким же, то я завидую вашей матери, сэр, - с этими словами миссис Хадсон поставила поднос на кофейный столик и гордо удалилась.
Ватсон встал мне навстречу.
- Добрый день, мой друг, - я крепко пожал ему руку. - Что же привело вас сегодня ко мне?
Ватсон радостно улыбался. Он явно был очень рад видеть меня.
- Проще было бы сказать, что я соскучился по вам и по вашим опытам, - начал он, - и, хотя так оно и есть, я пришёл к вам не только из-за этого.
Мы уселись в кресла и я по привычке посадил Джулиана к себе на колени.
- Рассказывайте, Ватсон, - я обнаружил в своём голосе деловые нотки.
- Значит так, Холмс, - Ватсон поёрзал в кресле. - Помните, во время нашей последней встречи вы рассказывали мне о Дерроу?
- Это было две недели назад, и я действительно рассказывал вам о Дерроу. Мы ещё пили тогда тот великолепный бренди.
- Сегодня к нам домой пришла одна из приятельниц моей жены, Диана Вэйли, и рассказала странную историю. Она со своим мужем живёт на Шелтон-стрит. Муж её, мистер Роберт Вэйли, получил неделю назад странное письмо. Оно не сохранилось, Вэйли сжёг его. Спустя несколько дней ночью Вэйли исчез, а утром вернулся и отказался объяснять, куда отлучался. Так продолжалось несколько ночей, а вчера утром Роберт Вэйли поехал на Ньюингтон Козвэй (*тут я присвистнул - как-никак это совсем другой конец Лондона!*) и до сих пор не вернулся. Жена его прибывает сейчас в плачевном состоянии, и нервы её совсем расстроились. Я попытался утешить её, говоря, что прошло совсем немного времени, но миссис Вэйли плачет и говорит, что муж всегда сообщал ей, куда отправляется, даже если отлучался на час. Он бы сказал ей, если бы тут не было ничего опасного. Миссис Вэйли считает, что её мужу грозит страшная опасность, и что только вы в силах предотвратить её. Право же, Холмс, если бы вы поехали со мной на Шелтон-стрит к этой женщине, было бы лучше для всех нас.
- Женское чутьё редко когда подводит, Ватсон, и я обязательно поеду с вами туда, но прежде чем мы отправимся в дом четы Вэйли, необходимо отвести Джулиана на Харли-стрит, вы же знаете, доктор. Это не займёт много времени.
- Что ж, в таком случае давайте выйдем прямо сейчас, Холмс. Через двадцать минут мы будем на Харли-стрит, и если там мы сразу возьмём кэб, то на Шелтон-стрит будем через час, то есть ровно в десять вечера. Как вам такой план действий?
- Великолепно, Ватсон. Мы в точности последуем вашему предложению.
***
Я ничего не сказал Ватсону о моих подозрениях. Дело в том, что происшествий, подобных тому, что случилось с Робертом Вэйли, за последние две недели случилось четыре. И я знал, кто за всем этим стоит - тот самый Норстейл Дерроу, о котором в начале нашей беседы упомянул доктор Ватсон, правда, не зная о нём ничего, кроме отрывочных сведений, почёрпнутых от меня, и поэтому не сделав соответствующих выводов.
Эпопея с исчезновениями началась с сэра Джеффри Кэллуэя. Этот почтенный джентльмен жил на Гревилл-стрит вместе с женой. Соседи хором говорили, что это была одна из самых благочестивых пар, которые только можно себе представить. И вот.. письмо, а потом и исчезновение главы семьи. Вторым был Йонте Янссон, эммигрант, один из поставщиков каменного угля на континент, в частности, в Швецию, и с ним случилось то же самое. Дальше следовал Джон Бэй, архитектор, в последнее время ставший приобретать определённую известность. И, наконец, завершал список мистер Генри Джеймс, пожилой джентльмен, живущий на процент от своих сбережений и карточные выигрыши в клубе, который он посещал.
С помощью мальчишек с Бейкер-стрит и Скотланд-ярда я старался как можно больше выяснить о Норстейле Дерроу. лично с ним я никогда не встречался, но вот краткое описание, которое мне удалось составить согласно описаниям очевидцев:
"Внешность. Высокий человек, почти великан, больше шести футов в высоту. Физическая сила его поистине огромна. Лицо и руки смуглого оттенка, каштановые волосы с пробивающейся сединой, несмотря на сравнительно молодой возраст - 35 лет. Глухой хрипловатый голос с американским акцентом.
Характер. Более жуткого человека не встречалось ещё ни на всём североамериканском побережье, ни на английских берегах. Полностью соответствует своему грозному виду, кроме того что обладает ещё дьявольским стремлением к желаемым целям, которые у него, как правило, далеки от каких бы то ни было благородных намерений. Хитрость развита в достаточной мере, но он ещё не добился на этом поприще значительных успехов".
Занимается различными афёрами, чаще всего семейными. Американец по происхождению, родина - Корсинана, Техас. В Англии впервые был замечен в Ливерпуле (куда он, вероятнее всего, и прибыл на корабле из Америки), благодаря хулиганству среднего масштаба и разного рода тёмным делишкам. Вскоре был арестован, но спустя три недели сбежал, и тут не обошлось без помощи подкупленного им тюремщика. Переодически преступления, носившие почерк Дерроу, проявлялись в разных уголках страны, и не было никакой возможности поймать его. Сейчас же дела приняли гораздо более серьезный оборот - Дерроу находился в Лондоне. Это одновременно могло быть полезно мне, так как поймать Дерроу здесь наверняка будет проще, чем гоняться за ним по всей Англии. У Дерроу много смышлёных и сильных пособников, которые ради своего хозяина пойдут на что угодно.
Вот с таким человеком нам придётся столнуться, и, хотя я не сомневался в том, что перевес будет на нашей стороне, мне было немного не по себе от сознания пусть и временной неспособности помочь.
Мы втроём шли по Бейкер-стрит, я держал Джулиана за руку. Чёрное небо было усыпано звёздами, и по городу, будто бы из огромной бочки, разливался холодный туман, окутывая нас, таких маленьких и ничтожных по сравнению с бурными природными стихиями. Я осведомился у Ватсона насчёт его револьвера и насчёт здоровья его супруги, после чего наступило продолжительное молчание. Наконец, голос Джулиана нарушил его.
- Папа, а кто такие филантропы?
Я облегченно вздохнул. За время общения с Джулианом это был, пожалуй, самый лёгкий вопрос, который я мог от него услышать.
- Я объясню тебе на примере, если ты не против. Допустим, ты владелец большой фабрики кондитерских изделий или мужских сорочек...
- Но я не буду ни тем ни другим! - довольно бесцеремонно поставил меня на место Джулиан. - И ты это прекрасно понимаешь. Так что давай исходить из реальности. К примеру, я одинокий джентльмен со средним достатком, живущий в двухкомнатной квартире в обнимку со своими реактивами, трубкой и усатым доктором...
Может мне показалось, но в темноте возле своего уха я услышал изумлённое сопение Ватсона и увидел, как недоверчиво блестнули его глаза.
- Ладно, сынок. Пусть будет так. Если у тебя есть реактивы, значит, профессия химика тебе не чужда. И у тебя много, ну, просто очень много безобидного формальдегида, стоящего в трёх больших банках под твоей кроватью. И тут к тебе приходят несколько несчастных учителей химии из близлежащих учебных заведений и заклинают тебя отдать им всего одну банку. Что ты сделаешь? Если выполнишь их просьбу, то ты - филантроп, если же нет - то ты редкий эгоцентрист, мой милый.
- Я всё понял, - солидно сказал Джулиан. - То есть если лет через двадцать у тебя закончится твой прозрачный раствор в ампулах, и я одолжу тебе немного своего, то я буду филантропом? что ж... Понятно. Но в таком случае, кто такие эгоцентристы?
Я терпеливо вздохнул. Подумал. И решил придерживаться наглядного метода обучения до победного конца.
***
Ещё издалека я увидел очень знакомый силуэт в ярко освещённом окне в доме на Харли-стрит. Эллен начала волноваться, без сомнения, ещё пару часов назад. Теперь же она, должно быть, впала в небольшой транс.
Я позвонил в дверь, и через мгновение она резко раскрылась. Эллен вскинула на меня свои светлые глаза, взгляд её показался мне усталым и даже каким-то измученным. Джулиан с тихим взвизгом: "Мама!" кинулся в объятия Эллен. Она взяла его на руки и сказала мне:
- Зайди на минутку, Шерлок. Зайди вместе со своим другом, - добавила она, заметив смущение Ватсона.
Мы прошли в небольшую переднюю, а оттуда в гостиную. Эллен жестом показала нам на графин с бренди, и я молча покачал головой.
- Джулиану пора спать, - сказала Эллен бесцветным голосом, ведя мальчика в комнату.
- Что ж, тогда мы, пожалуй, пойдём, - деликатно кашлянул доктор Ватсон.
- Нет-нет, побудьте ещё пару минут, - попросила Эллен и скрылась за дверью спальни. Спустя небольшой отрезок времени она вернулась обратно в гостиную. Он сказала мне, не поднимая глаз:
- Иди к нему сам. Кажется, моего внимания уже не хватает, чтобы заставить Джулиана уснуть.
Я немного удивился, потому что когда Джулиан ночевал у меня на Бейкер-стрит, заставить его сосредоточиться на подступающем сне было делом несложным.
Я прошёл через гостиную и оказался в спальне. Джулиан лежал на широкой кровати, укрытый одеялом по самую шею. Он со своей взлохматившейся головой напомнил мне маленького ангела, разве что бескрылого. Я подошёл поближе и присел рядом с кроватью.
- Сынок, почему ты не хочешь засыпать? - поинтересовался я. - Если ты не выспишься как следует, то не сможешь помочь мне с моей химией, не так ли?
- Не хочется, папа, - Джулиан высунул одну руку из-под одеяла.
Я сел на край кровати.
- Малыш, подожди хотя бы пятнадцать лет, а потом ты сможешь сам составлять своё расписание дня, - я пригладил его волосы. - Спи, мальчик, не волнуй маму лишний раз. Давай, поворачивайся к стене. Если ты заснёшь прямо сейчас, обещаю, дам тебе поиграть с тем большим старым биноклем, который висит у меня на стене, в углу.
Джулиан отвернулся к стене, и я поправил его одеяло. "Надо же, я становлюсь заботливым отцом", - подумал я. И эта мысль принесла мне удовлетворение.
Какое-то время мы просидели в тишине, но я, как ни пытался, не мог услышать ровного дыхания моего сына, а, следовательно, он всё ещё не спит.
- Ну что с тобой сделаешь, - вздохнул я. Потом кое-что вспомнил и улыбнулся сам себе. -
All these days i see your face in the sky
All these nights stars are bright, my oh my...
Blue night butterflies flies in your eyes
Spirit of the night will embrace you tight
Dream, here it comes, so look at the fairies' fans
Glitter unicorn, say, where was you born? - тихонько напевал я, гладя Джулиана по голове. Эта была единственная колыбельная, которую я знал, да и то, только потому, что её мне пела покойная матушка. Никогда не думал, что буду что-либо петь, но что не сделаешь ради любимого сына.
***
Когда наш кэб остановился на Шелтон-стрит, было уже далеко за одиннадцать. Дом, в который мы направлялись, величественно возвышался над невысокими деревьями, заслоняя собой дальнейший обзор уютных одноэтажных домиков, уходящих вдаль на север. Этот дом нельзя было назвать уютным - на редкость вычурный, там и сям "украшенный" безвкусно натыканной лепниной, изображающей архангелов и херувимов. Три этажа, с огромными окнами в стиле "тюдор", и они были освещены. Такая полная иллюминация могла бы свидетельствовать о званом вечере, если бы не было так тихо и если бы мы не знали о истинной причине. Наверняка хозяйка дома находилась сейчас на грани нервного срыва. И, действительно, когда мы поднялись по широкой лестнице, ведущей к парадному входу, и оказались внутри, я сразу почувствовал резкий запах различных лекарств - йод, нашатырь, гвоздичная настойка, и, кажется, даже альдегид. Миссис Вэйли полулежала на диване, утыканная со всех сторон подушками, а на её лбу лежала холодная примочка. Горничная протягивала в сторону дивана какой-то пузырёк.
- Вот и вы, мистер Холмс, - начала хозяйка слабым голосом, когда мы достигли пределов её видимости. Здравствуйте, доктор Ватсон. Я знала, знала, что вы не оставите меня одну в такую минуту. Простите, джентльмены, что я не вышла встретить вас, но, видите сами, как мне нелегко сейчас. О, моя голова!...О, опять!... - миссис Вэйли понюхала горлышко пузырька и обессилено опустила голову на подушки. - У меня от этого ужасного происшествия разыгралась мигрень. Доктор, может, вы бы могли посоветовать мне что-нибудь?...
Пока Ватсон мерял нашей клиентке пульс, измерял артериальное давление и усердно изучал ярлычки на пузырьках на прикроватном столике, я сел на предложенный мне стул и приготовился слушать. Миссис Вэйли начала рассказывать подробности исчезновения своего мужа. Сначала неуверенно, а потом всё смелее и смелее, казалось, головная боль миссис постепенно начинала отпускать, и она с возростающим запалом посвящала меня в самую суть дела. Признаться, многие факты для меня не стали новостью. Ведь почти идентичные собатия, как я уже упоминал, случились с ещё тремя семейными парами.
Не вёл ли мистер Вэйли себя как-то странно последнее время? Нет, никто ничего такого не заметил. Возможно, он стал несколько нервным, но ведь на то были очевидные причины. Каким образом миссис Вэйли узнала о том, что её муж уехал именно на Ньюингтон Козвэй? Вэйли сказал ей об этом? Ну разумеется, иначе откуда же ей знать? Как он объяснил цель своего визита? Ничего не сказал, кроме: "Не волнуйся, дорогая, на то нет причин. Я всё улажу, ты же доверяешь мне?" Не хотев ранить его мужское достоинство, миссис Вэйли не о чём больше не спросила.
- Ну что ж, миссис Вэйли, - начал я, поднимаясь со стула в конце моих расспросов. - Вы рассказали мне много полезного. И хотя я не имею никакого отношения к вашей семье, позвольте мне высказать своё личное мнение - порой мужское достоинство сохранится наилучшим образом от заботы о нём со стороны женского пола, чем от закрытия глаз на очевидные факты.
Ватсон убрал свой стетоскоп и мы вышли на холодную ночную улицу.
- Ватсон, вы сейчас, несомненно, домой?
- Как будто бы вы отправитесь куда-нибудь в такую промозглую холодную ночь, Холмс. Мне кажется, несколько часов ничего не решат. Я с удовольствием составлю компанию вам утром, если вы не возражаете.
- Да, действительно, Ватсон, в практических вопросах вам нет цены. Что ж, дорогой друг, приходите на Бейкер-стрит как можно раньше. Если не застанете меня, обещаю, записку я оставлю. Удачи! - я махнул рукой, круто развернулся и громко присвистнул. Через пару секунд, прогрохотав колёсами по влажной булыжной мостовой и нарушая предзимнюю тишину лондонских улиц, передо мной остановился кэб.
Вскарабкавшись на сиденье, я разжёг свою трубку, собрался с мыслями и стал думать о предстоящем мне деле. Самое первое ,что может быть легко выяснено с помощью библиотечных архивов и энциклопедий - как связаны между собой, помимо того, что все они были женаты, Джеффри Кэллуэй, Йонте Янссон, Джон Бэй и Роберт Вэйли? В том, что между ними есть связь, я мог не сомневаться. Достаточно прошерстить домашнюю литературу и отправить запрос в Скотланд Ярд, для того, чтобы узнать подробности. Первое, что должен буду сделать я завтра, с Ватсоном или без, так это навестить Ньюингтон Козвэй, и как можно скорее.
Когда мысли в моей голове приобрели определённый ход, я немного успокоился и стал выбивать выкуренную трубку. Я почувствовал, как сильно хочу спать. Я погрузился в приятные мысли о пусть краткочасовом, но всё же отдыхе. Однако судьбе было так угодно, чтобы я навестил Ньюингтон Козвэй раньше утра.
***
Я открыл глаза в полной темноте. Должно быть, я уснул прямо в своём кресле. В первую секунду я ничего не понял, так как для меня это является обыденным делом - придти домой поздно, ночевать в одежде в сидячем положении или не ночевать вовсе. Но в следующий миг я заметил нечто странное - свет от луны, который обычно просачивался сквозь тонкие занавески и ложился на пол и подлокотники кресла широкими ровными полосами, прерывался посередине. Один взгляд - и вот я вижу высокий мощный силуэт, почти полностью заслоняющий собой окно.
Я испытал сильнейшее потрясение, но потом сосредоточился и сунул руку в карман халата. Я похолодел - револьвера там не было. И в это время я услышал низкий, глухой голос, принадлежащий этому незнакомцу.
- Дурная привычка, мистер Холмс, оставлять заряженный револьвер в опасной близости от своего тела. Но ещё более худшей является привычка совать нос в чужие дела. Постойте, разве вы не согласны со мной? - Норстейл Дерроу, а это был именно он, теперь мне не пришлось в этом сомневаться, медленно покачал головой. - Вы не должны были браться за это дело, поверьте, не должны. Мы могли бы предупредить вас, но достаточно случаев, когда вы не поддавались ни на какие уговоры, пренебрегая собственным спокойствием в пользу дела. А нам не надо рисковать ни в коей мере. Поэтому мы решили прибегнуть к более радикальным методам, которые, несомненно, окажут более действенное влияние на вас, чем напутствия через подставных лиц.
Пока Дерроу говорил, я лихорадочно размышлял, что же мне делать. Напасть в открытую? У Дерроу мой револьвер, и свой, наверняка, тоже есть. Побоится ли он создавать шум и откажется ли стрелять? Однако лучше не рисковать, неизвестно, что подскажет ему его извращённый ум. Самым лучшим выходом в данной ситуации мне оставалось только ждать. И ждать пришлось недолго.
- Милый маленький мальчик, - с характерным американским акцентом выговорил дерроу. - Безумно любим отцом и всячески им опекаем. Чернокудрый, черноглазый, с маленькой родинкой под ключицей... Впрочем, вы наверняка наблюдали такую же, когда смотрели на себя в зеркало. Не мне рассказывать вам о генетической связи и основах наследственности. Только жаль вот, что сын ваш, мистер Холмс, кричит слишком громко. Пришлось принять некоторые меры.
В моём сердце всё оборвалось. Я, словно завороженный, смотрел на покачивающуюся в свете фонаря массивную фигуру Дерроу. Бедный Джулиан! Как я мог, сам не осознавая того, подвести его к ужасным пыткам и страданиям от этого чудовища? В том, что моего сына истязали, я не сомневался. Достаточно вспомнить парочку прошлых дел, в которых главным действующим лицом фигурировал Дерроу.
- Вы совсем забыли об осторожности, мистер великий сыщик, - тут голос сэра Норстейла приобрел зловеще-издевательский оттенок. - Маленькая тень отца, присутствующая везде, где только можно в таком юном возрасте, слушающая зачитываемые цитаты из прошлых дел Скотланд Ярда наравне с народными сказками, трогающая папину скрипку в свободные от дел вечера. Не так ли, Холмс? Однако вы просчитались, думая, что всё это останется незамеченным для человека вроде меня. У вас был выбор - отойдите от дел, и воспитывайте Джулиана в тихом уютном графстве на севере Англии, или продолжайте работу сыщика, но будьте в таком случае одиноким, как медведь-шатун, как отбившийся от стаи волк. Вы же решили совместить эти два увлекательнейших занятия.
И - поплатились. К слову, мать вашего сына присутствовала при...
- Ты заставил её смотреть на это? - мой голос сорвался. - Ты мучил ни в чём не повинного ребенка и подвергал несчастную женщину нравственным страданиям? Ты...
- Не надо кричать, мистер Холмс, - растянуто-лениво закончил говорить Норстейл Дерроу. - Возможно, если вы сейчас пойдёте со мной, все останутся живы. Нам нужны только вы. Вы слишком много знаете. Ваш недалёкий друг, а уж тем более эти сыщики-тупицы проде Лейстрейда не поймут всей важности самых мелких улик, но вы... Вы -настоящее зло, противостоящее преступному миру, и пришло время искоренить это зло. Так сказать, установить баланс преступлений в Лондоне. Как вам такая трактовка, а, мистер Холмс? Вы же любитель метких выражений, - Дерроу подошёл ко мне и грубо поднял меня из кресла, подставляя мне под рёбра мой же револьвер. - Надеюсь вы ещё помните один заброшенный дом на Ньюингтон Козвэй?
Этой ночью мне показалось, что моя прошлая сущность вылетела сквозь прорези глаз неизвестно куда, а на её месте поселилась другая. Я стал оцепеневшим. Оцепеневшим и мстительным.
***
И ещё этой ночью я узныл о Норстейле новую черту - он был очень болтлив. Говорил неторопливо, спокойно, редко скрашивая свой голос какими-либо эмоциями. Но он никогда не останавливался. Наверняка у Дерроу это граничило с пороком, из которого он, как и из всего прочего, извлек выгоду - спустя полчаса нашей поездки в кэбе до Ньюингтон Козвэй у меня стали слипаться глаза, а вместо голоса моего врага я слышал только какое-то странное жужжание, заполняющее собой всё мое существо. Но я знал, что расслабляться нельзя ни на секунду. Чтобы не уснуть, я пытался найти какую-то логику в рассуждениях Дерроу.
Увы, это было нетрудно. Он рассказывал всё строго по порядку. Начал с того, как его люди вломились в дом на Харли-стрит, связали экономку и заперли её в одной из спален, а Эллен заставили взять Джулиана на руки и заталкали их обоих в кэб, кэбмен которого был подкуплен. Дальше Дерроу перешёл к описанию того, что было после прибытия к Лэкхар-хаусу, 123 по Ньюингтон Козвэй.
- Вы же знаете, Холмс, - слышал я голос где-то близко от себя, но ничего не видел из-за удушающей, почти материальной темноты, придавливающей меня куда-то вниз. - Вы же знаете, что я никогда не стал бы причинять боль леди, как и любой другой уважающий себя джентльмен, не так ли? - и опять я слышу нотки издевательства в его глухом тембре. - Отвечайте же! - холодное дуло револьвера ощутимо ткнулось мне в живот. - Что же вы молчите, Холмс? Не хотите поддержать нашу милую беседу?
- Если вы о том, что произошло между мной и Эллен четыре с половиной года назад, то это не ваше дело, - резко ответил я, пытаясь поймать взглядом блестящие в темноте глаза.
- Какой вы смелый, мистер Холмс. Но даже самые смелые склонялись перед физической болью, - в ту же секунду я почувствовал резкий удар поддых, и перед глазами поплыли яркие, оранжевые, розовые и синие круги. Я закашлялся и откинулся на спинку сидения.
- Никогда! - воздух из моих легких вырывался задушенным хрипом. - Никогда вам не удастся провернуть то, что вы хотите. Вам не удастся сломить меня...
- Вы сейчас смешны как никогда, господин сыщик, если вас можно так назвать, - Дерроу наклонился ко мне так близко, что я почувствовал его жаркое дыхание около моего уха. - Что можете сделать вы, слабый, одинокий пережиток прошлого, перед организацией, которая разрастается с каждым днём и со временем охватит всю Англию? Не спорю, сейчас пока нас не очень много, но это только пока. К нам горят желанием присоединиться множество молодых и не только людей из удачных и неудачных семей, нас поддерживают влиятельные лица, которые нашли себя в служении планетарным силам нашего масштаба. Интересно, что бы вы ощутили, если бы ваш сын, когда вырастет, перешёл на нашу сторону? Я бы с удовольствием принял его, ибо для меня наследственность имеет значение только в полезном мне аспекте, а ведь вы-то человек неглупый...
При этих словах Дерроу я попытался вывернуться из-под его хватки, но у меня ничего не вышло. Сильный дар по голове лишил меня сознания. Последнее, что я слышал, было:
- Что ж вы так неосторожны, мистер Холмс. Я уже начинаю сомневаться, что вы в самом деле так умны, как о вас думают. Улица ведь пустая, да и кэбмен не откажется от лишней пары фунтов. А за тем мостом есть весьма уютная канава, где к вашим услугам будут и бродячие голодные собаки и вороны, в изобилии обитающие на местном кладбище. Неплохая перспектива для насквозь прокуренного накромана, вы не находите?...
***
- Хватит отдыхать, мистер Холмс. Пришло время заняться делами, - крепкие пятерни Дерроу выволокли меня из кэба. - Флитвуд - свободен, - сказал он кэбмену, и лошади вновь застучали капытами по мостовой, куда-то в обратную сторону.
"Всё кончено", - стучало у меня в мозгу. Уже ничего нельзя сделать. Обычно я был не склонен легко сдаваться, но сейчас отчаяние охватило меня с новой силой. Действительно, что мне остаётся делать? У Дерроу крепкие и молодые помощники, те самые парни, для которых убить человека всё равно что задавить надоедающую блоху. Я же почувствовал полный упадок сил - голова раскалывалась от боли, все мышцы болели словно от многих часов физического труда.
На улице горел одинокий фонарь, и поэтому я мог видеть, куда мы направляемся. Мы прошли по заросшей травянистой дорожке к огромному заброшенному дому, возвышающемуся посреди чёрного неба. Лэкхар-хаус был знаком мне по одному прошлому делу, которое широко освещалось в прессе, но тогда этот дом был ещё вполне обитаем. На мгновение мне показалось, что всё это просто злой сон, просто один из множества ночных кошмаров, которые снились мне в детстве. За чёрными кустами дрока мне мерещились тени прошлого, чахлая камелия превратилась в таинственных маленьких существ с косами, туман, уходящий в темноту, показался звёздной пылью, окутывающей меня и уносящей далеко в бесконечную вселенную. Я стряхнул с себя оцепенение - пожалуй, более неподходящего времени для фантазий я не мог выбрать. Напрасно Ватсон считает, что я ходячий арифмометр, и весьма успешно несёт это в массы посредством своих сильно преукрашенных рассказов, - в данный момент я испытывал целую гамму чувств, как душевных, так и физических. Моя тревога сводилась в основном к Джулиану, Эллен, мне, наконец, а телесная боль - к тому, что я с трудом переставлял ноги.
Дерроу постучал во входную дверь четыре раза, и она гостеприимно распахнулась. Впустивший нас оказался громилой футов семи, потирающий кулаки и нагло ухмыляющийся.
- Вы привели его, сэр, - сказал он. - Я знал, что вам это под силу. Наконец-то мы расквитаемся с этим... , - громила пробормотал сквозь зубы одно из отборнейших морских ругательств. - Возможно ты ещё помнишь Джимми МакВэя, моего брата, которого ты засадил за решётку? - рука недюжинной силы схватила меня за шею и приподняла над землей. Я почувствовал, что задыхаюсь.
- Хватит, Билл! - раздался властный голос Дерроу. - Твоё время придёт, обещаю тебе.
Рука отпустила меня и я упал на пол, глухо застонав. Я лежал и корчился, пока меня били, ощущая на своём теле следы от пинков подручных сэра норстейла. Я понял, что надеяться больше не на что - озлобленные за своих пребывающих в исправительных заведениях родственников детины забьют меня до смерти, даже если Норстейлу будет достаточно только полной моей амнезии, во избежание масштабного судебного процесса из-за моей смерти. Я стал терять сознание. Но вот на меня вылили ведро ледяной воды и повели через весь дом, по длинным коридорам и лестницам, в самую отдалённую комнатку на третьем этаже. Я боялся того, что мог там увидеть.
- Есть ещё умные люди, кроме вас, Холмс, - судя по всему, Дерроу решил оставить свою наигранную вежливость и любезность.
- Да, окно той комнаты, куда мы вас ведём, выходит в безлюдный парк. Меньше шансов, что услышат крики, - радостно начал говорить один из тех парней, что сначала били меня, а теперь вели среди этой непроглядной темени в неизвестность. Но он осёкся, получив от Норстейла хороший тычок. Очередное бра осветило лицо молодого подручника Дерроу - оно было довольно добродушное, ещё неуспевшее испортиться за, очевидно, короткое пребывание в этой милой компании.
- зачем вы это делаете,- спросил я, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь эмоции в его карих глазах. - Зачем помогаете ему? Вы могли бы начать работать, вести честную жизнь. я бы помог вам...
Удар заставил меня прератить говорить, и я услышал возле своего уха полный злобы шопот Дерроу, такой зловещий, что, кажется, я буду вспоминать его с трепетом всю жизнь:
- Помогите хотя бы себе, Холмс. Себе и своему отродью.
Возле двери в конце коридора стояли два напольных торшера, освещая её таким образом. В комнате стоял красноватый полумрак. Меня подвели поближе и втолкнули внутрь. Я не удержался на ногах и упал. Такой жалкий и ничтожный, я бессильно трясся на полу, тяжело дыша, пока мучители всей моей несчастной семьи собирались за моей спиной.
***
Через мгновение в глазах у меня прояснилось. Из своего весьма неудобного горизонтального положения я увидел ещё нескольких парней Дерроу и Эллен, связанную и сидящую в самом углу. В её светлых глазах затаился животный страх, настолько сильный, что сердце у меня сжалось от жалости к ней и я забыл обо всём. Эллен смотрела прямо на меня. Судя по всему, ей было очень неудобно, так как сидела она в неестественной позе, привалившись боком к стене. Я с ужасом осознавал, во что вовлек эту бедную женщину, любовь к которой затаилась на самом дне моего сердца и время от времени давала о себе знать острой, режущей болью и странной пустотой в желудке. И я понимал, что она испытывает, видя муки своего сына, и, возможно, то, что сейчас происходит со мной. Но где же Джулиан? Почему я не слышу его голоса, не вижу его лица рядом с лицом Эллен? Где он? На моём плече покоился ботинок Дерроу, прижимая меня к полу. Я повернул голову, но растрепавшиеся волосы упали мне на глаза, и я ничего не смог видеть, кроме феерических отблесков ламп и свечей, проникающих сквозь тонкий барьер век. А может, это было где-то внутри меня, разрывая моё сознание тысячами искр и огненных всплесков, не знаю. Внезапно ботинок отпустил меня, и я неуклюже поднялся, отряхиваясь, словно мокрая собака.
- Где мальчик? - спросил я. - Как он?
Последний вопрос явно был излишнем, но во мне говорила отцовская тревога. Дерроу издевательски рассмеялся.
- Вэйд, ответь на вопрос сего уважаемого джентльмена, - сказал он.
- Он тут, сэр, - ответил кто-то, и помощники Дерроу расступились.
И я увидел его, наконец. Мой мальчик лежал лицом вниз на вытертом багряно-красном ковре, не подавая признаков жизни. Рубашка его была выпачкана в грязи, и влажная кровавого пота. Никто не остановил меня, когда я подбежал к Джулиану и перевернул его.
- Ты слышишь меня? - спрашивал я свистящим шёпотом, пытаясь найти тонкую ниточку пульса Джулиана сначала на его маленькой ручке, потом на шее и у виска. Я отчаянно вздохнул - кажется, дела его были плачевны. Я не доктор, чем я смогу помочь?
Но оказалось, что всё может быть ещё хуже, и это я понял, когда увидел высокую мощную фигуру, приближающуюся к нам.
- Зачем тебе это было нужно? - я с трудом мог совладать с собой. - зачем мучить такого маленького и беззащитного ребёнка? Что он мог сказать тебе?
- А может, я не искал никакой информации. Может, мне нравилось, - ухмыльнулся Норстейл Дерроу.
В следующую секунду всё вмешалось перед моими глазами - однообразные одутловатые лица, смотрящие на меня, красноватый сумрак комнаты, давящий душный запах и стены вокруг. Пришёл я в себя, когда меня оттащили, наконец, от дерроу.
- А теперь пора покончить со всем этим, - сказал он, потирая наливающуюся шишку на скуле. - Я тут кое-что обсудил сам с собой, мистер Холмс, и решил, что, пожалуй, будет полезнее для всех, если ваша жизнь закончится прямо здесь и сейчас. Как и этих двоих, разумеется, - он показал на эллен и Дужилиана.
Я похолодел. Что ещё он собирался придумать, доведя меня до крайней стадии?
- Всё готово? - спросил он у кого-то.
- да, сэр.
В следующую секунду все они куда-то исчезли, и мы остались в комнате одни. Я, мой сын и Эллен.
***
Я удивился такому повороту событий и приготовился ждать самого страшного. Я бросился к Эллен и стал развязывать её. Наверное, в свите Дерроу был кто-то из матросов, потому что узлы оказались настолько прочными, что даже я справился с ними только спустя пару минут.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил я, согревая ледяные руки Эллен своими.
Она молчала. Но, потом, видно, что-то лопнуло внутри её души, и Эллен заплакала и прижалась ко мне.
- Всё уже позади, - шептал я в её ухо, гладя её по голове. - Скажи мне, что с мальчиком? Я должен знать, что они сделали с ним, Эллен, иначе я не смогу ничем помочь.
- Ты мог это предусмотреть, - услышал я её тихий голос. - Ты мог придти сам. Раньше. Но ты ничего не сделал.
Я и так чувствовал себя не лучшим образом, но эти слова подтолкнули мою совесть к дальнейшим самоистязаниям.
Джулиан тихо застонал. Не успел я даже повернуться к нему, как вдруг раздался страшный грохот. Пол под нами будто оказался над жерлом вулкана - его подбросило вместе с нами, разваливая на куски. Меня обо что-то ударило, в глазах померкло, руки и ноги перестали ощущаться на привычных местах. Миллионы искр делали невозможным разглядеть хоть что-то. Вокруг трещал огонь, Эллен пропала из вида, а что касается Джулиана, он остался где-то далеко позади. У меня мелькнула отчаянная мысль развернуться и найти его, но птицей я всё-таки не был - огромной силы ударная волна отнесла меня в неизвестном направлении. Перед тем, как потерять сознание, я подумал, что этот взрыв, возможно, был сделан с помощью нитробензола.
Меня бил озноб. Я лежал на холодной земле, всё тело болело, а глаза отказывались видеть что-либо, кроме расплывчатых силуэтов деревьев на чёрном фоне неба. в грудной клетке с каждым моим вздохом всё сильнее отдавалось болезненное ощущение, переросшее в страшную боль. Что-то нестерпимо кололо у меня в груди, что-то, что я мог принять за часть посленаркотического синдрома, если бы не уверенность, что я не прикасался к кокаину вот уже целых две недели. Оставив на земле густую мутную лужу, я, наконец, смог подняться, вытирая кровь и грязь с рук о брюки и
пытаясь прикрыть пятно на рубашке и её рваные края воротником пиджака. Я раглядел лежащий в десятке ярдов от меня женский силуэт. Хоть меня и шатало, как хорошо поддавшего моряка, я всё же смог добраться до Эллен, проделав, правда, последние шаги ползком.
- С тобой всё в порядке? - бормотал я в полузабытье, протягивая к ней руки. - Скажи, что всё хорошо. Они ведь не убьют нас, да? Такого просто быть не может... - вероятно, у меня был бред. В здравом уме я бы не говорил такого. - Эллен. Эллен! ты цела? Скажи мне! Сейчас же!
Я всё пытался добиться ответа, хотя видел, что Эллен молчит не из-за боли или какой-либо травмы. Она просто смотрела на меня, и каждая её черточка дышала укоризной.
- Постой... А где Джулиан? - я резко развернулся, зажимая ладонью тёплое липкое месиво на груди. - Ты видишь его?
Я искал мальчика взглядом вокруг нас до тех пор, пока мой взгляд не
упал на заброшенный дом, где мы только что были. На то, что от него осталось. Даже в темноте были видны чёрные обгорелые стены, возвышающиеся подобно руинам старинного замка, торчащие из них отколотые кирпичи, обломки упавшей крыши и сизый дым, поднимающийся в небо. Джулиан остался где-то там...
- Ты не уберёг его, Шерлок, - прошептала Эллен. - Ты не смог защитить его...
Моё сердце стучало подобно ударам молота по брезенту. Дышать стало тяжело, наружу пробивался хриплый кашель. Я прикрыл глаза, думая, что мне будет так легче. Память услужливо понесла меня куда-то вдаль по розовой реке среди зелёных холмов. Я начинал бредить.
***
-
-
16.04.2010 в 20:10За задёрнутым лёгкой шторой окном занималось бледное утро. Возле моей кровати сидел, уткнувшись носом в воротник, Ватсон. Он задремал, ожидая моего пробуждения. Круглые часы на стене показывали шесть утра. Я прислушался к себе. Сердце лениво билось в крпко стянутую бинтами грудную клетку, в голове раздавались какие-то потусторонние шумы. В остальном всё было не так уж и плохо.
- Ватсон!... - позвал я. Полно, мой ли это голос?
Глаза моего друга дёрнулись, и через мнговение он проснулся.
- Холмс! - воскликнул он, садясь на край моей кровати. - Вы пролежали здесь уже два дня. Если бы вы только представить себе могли, как я волновался. Я боялся... что вы не проснётесь больше.
Кто бы мог подумать, сколько времени я здесь провёл. Что же с Эллен, Джулианом?
- Ватсон, - спросил я, - скажите мне... скажите... Что вы знаете?
- Вас нашли в скверике за Лэкхар-хаусом в три часа ночи, - начал говорить Ватсон, смотря куда-то в сторону. - Вы были без сознания, и, кажется, бредили. Кто-то отправил телеграмму в Скотланд-Ярд, и это спасло вас. Потом, правда, нашлись люди из близлежащих домов, которые описали то, что случилось. Они видели сильный взрыв, который снёс крышу здания. Первым на месте происшествия оказался инспектор Джонс... Мисс Кроу находилась возле вас. Хоть она никак не пострадала, она не сделала даже попытки подняться. Врачи говорят, мисс Кроу была в шоковом состоянии. Инспектор Джонс узнал вас и телеграфировал мне. Мы с вами сейчас в Чаринг-Кросском госпитале, куда вас отвезли практически сразу. Я долго ждал, когда вам, наконец, станет лучше...
Ватсон что-то не договаривал. Это было видно по тому, как он сжимал в руках платок, явно нервничая, и по тому, как тщательно выбирал слова, отчего очень неторопливо звучала его речь.
- Что с Джулианом, Ватсон? СКажите мне, умоляю, - спросил я, пытаясь поймать взгляд моего друга. - Нет смысла ничего скрывать, вы же знаете.
- Да, Холмс, знаю, - тяжело вздохнул Ватсон. - Что ж, извольте. Там всё сгорело. В этом пожарище ничего невозможно найти, кроме обломков стен и крыши. О поисках тела не может быть и речи. Взрыв был очень сильный, и бесполезно разворачивать эту груду мусора. Вам удивительно повезло, друг мой, вам и мисс Кроу, что вас выкинуло наружу во время взрыва...
Сдавленный стон вырвался из моей груди. Всё, что угодно, но только не это!
- Не продолжайте, Ватсон, не надо... - пробормотал я. - А что с Эллен?
- Она уехала последним вчерашним поездом. Она не сказала куда, но оставила вам письмо. - Ватсон боялся расстроить меня ещё больше сведением об отъезде Эллен, но для меня это уже не имело значения.
- Дайте сюда письмо, - попросил я, и, когда ватсон подал мне сложенный втрое листок бумаги, я повернулся к окну и развернул его. В письме говорилось:
"Шерлок!
Я медлила с отъездом, пока не узнала насчёт Джулиана окончательно. Теперь мне не имеет смысла оставаться, так как это может причинить ещё большую боль и тебе и мне. Не ищи меня в Суррее, я не вернусь в моё родовое поместье. Возможно, мы ещё увидимся. В любом случае, не вини меня ни в чём, а лучше и вовсе забудь обо мне. Обо мне и Джулиане.
Эллен."
О, как я мог её винить хоть в чём-то? Бедная Эллен, бедный Джулиан, я сумел вмешаться и уничтожить их обоих. Эллен - только морально, но и этого с лихвой хватит ей до конца её дней. Я не был удивлён или обижен холодным тоном письма, наоборот, было удивительно, как она вообще решилась написать мне, после всего, что было. я, пожалуй, уехал бы не прощаясь на её месте.
Я положил письмо на маленький столик у кровати.
- Ватсон, попросил я. - Прошу вас, оставьте меня одного.
***
Прошло полгода. Дело о четырёх пропавших мужчинах я довёл-таки до конца - возможно не вполне, но истина открылась передо мной, как на ладони. Не могло быть ничего проще. Отправив запрос в Скотленд Ярд, я получил достаточно сведений. Как я и думал, все четверо учились в одном интернате - в Итоне. И они были участниками одного, на первый взгляд, безобидного объединения - "Орлиный клюв". Название настолько банальное, что поневоле не ждёшь от него ничего серьёзного. Со всеми ними была связана довольно тёмная история, достаточно тёмная, чтобы некоторые личности решили, что оставлять в живых дольше их нельзя. Дело было поручено Дерроу, отлично зарекомендовавшему себя в преступных кругах ранее. Сложность состояла в том, что Дерроу с остатками преданных людей бежал на континент.
Я сам искал его. Бывало, когда я не возвращался ночевать на Бейкер-стрит, а проводил это время в доках, на побережье, иногда вдалеке от лондона, в небольших городках, в сомнительных окраинных пабах. Я бывал везде, куда заводил меня еле ощутимый след, всё ещё надеясь найти хоть что-то, что указывает, где может быть Дерроу. Тогда я мог с уверенностью полагать, что он в Англии. Теперь, когда его тут больше нет, мне нет смысла тратить силы на его поиски. Но если бы я встретил Дерроу на одной из тёмных улиц Лондона, то, клянусь, он бы не ушёл живым, пусть бы для этого потребовалось отдать мою собственную жизнь.
Я окончательно пал духом. Я жил воспоминаниями о моём давно утерянном мальчике, ставшем настолько далёким за какие-то месяцы. Иногда я спрашивал себя - как он умер? Было ли ему больно или он ничего не почувствовал, пребывая в полуобморочном состоянии? Я не знал тогда, что вижу Джулиана в последний раз. Я не обнял его, не поцеловал... И теперь он потерян для меня навсегда. Я стараюсь не вспоминать события той ужасной ночи, ибо растравлять рану своего сердца вновь и вновь у меня
уже нет сил. Я решил перекинуть их остатк на что-нибудь другое, что-то более реальное, что действительно поможет этому миру и уменшит число преступников, разгуливающих на свободе. Разумеется, для судьбы Англии и её людей не имеет никакого значения, буду ли я страдать в душе или нет. Но как я не старался унять эту боль, мне не удалось это сделать окончательно.
Сейчас другое дело встало на моём горизонте и сулило большие умственные напряжения - дело таинственного Мориарти, профессора, подмявшего под себя всю противозаконную жизнь с Лондоне. И силы свои я направлю на то, что избавить общество от этого гения преступного мира и от его замыслов. Если мне придётся исчезнуть, если придётся умереть, и это будет связано с Мориарти, что ж - меня уже ничего не держит тут, хотя я сомневаюсь, что когда-либо держало. Правда, Ватсон, без сомнений, будет очень переживать, и я буду часто думать о нём, где бы я не был, но дело порой требует жертв больших, чем мы можем отдать во имя него без вреда для своей души.
Эллен, как я недавно узнал, уехала в Австралию, чтобы обосноваться там и оградить себя от тяжелых душевных воспоминаний. Она оказалась слишком слаба для того, чтобы пережить горе здесь. При мысли, что мы больше никогда не увидимся, мне становится не по себе, и томительная грусть точит моё сердце крошечными, но острыми кинжалами снова и снова.
Джулиан скорее был похож на меня, чем на неё, но манера говорить, посадка головы и то непередаваемое чувство собственного достоинства, с которым он держал себя с первых дней нашей встречи, - всё это он унаследовал от Эллен, ведь во мне чаще проявлялся подлинный смутьян и прохиндей, чем джентльмен, хотя снаружи, я, возможно, всё ещё оставался именно образчиком несоизмеримой вежливости к женщинам и рыцарской учтивости к по-настоящему благородным людям, что именно так красочно
описал в своих рассказах доктор Ватсон, не удосужившись заглянуть поглубже (хотя я и сознавал правоту своих действий, иногда мне становилось неловко от собственной вежливости).
А что же Джулиан? Я уверен, он не хотел бы, если бы вполне это понимал, чтобы я копил в своём сердце злость и желание отомстить его убийцам, он не хотел бы, чтобы я похоронил свою душу на кладбище отчаяния и горя. Джулиан наверняка бы хотел, чтобы я продолжил свою деятельность не взирая ни на что. Теперь ничто не мешало мне сделать это.
Что ж, пусть моё воспоминание о моём сыне останется незамутнённым и чистым, словно ключевой ручей, словно утреннее солнце. Таким был и Джулиан - маленьким невинным ребёнком, покинувшим этот мир из-за поразительной для человека, связанного с преступным миром, оплошности его отца. Всё это, как и миллионы других, более важных событий, отошло в Лету, и ничего уже не вернёшь. Призраки прошлого не возвращаются в реальный мир. Прощайте, Джулиан, Эллен, прощайте, мои старые мысли,
кажущиеся такими бесполезными и ничтожными на арене всего мира. Прощайте.
конец
-
-
16.04.2010 в 20:23-
-
16.04.2010 в 20:31-
-
16.04.2010 в 20:32-
-
16.04.2010 в 20:35-
-
16.04.2010 в 21:31-
-
16.04.2010 в 21:40да!!!! я это знала!хм... приятно видеть тебя здесь) то есть читать
-
-
18.04.2010 в 10:58-
-
19.04.2010 в 19:14