Я иду сквозь тебя, пока есть мои силы, даже если уже никуда не иду...
Окончание фанфика. Предыдущая часть здесь:
Читаем
***
Между тем Френкленд, улучив минутку, когда лондонские хозяева и девонширские гости допили кофе и разошлись по комнатам (Стэплтон так и не проснулся, несмотря на исчезнувшие в нём полкастрюли его фирменного напитка, и его перенесли на диванчик в гостиной), вернулся на кухню. Расчёт его был верен - там оказалась только миссис Хадсон, поглощённая мытьём кофейной посуды.
читать дальше- Вот смотрю я на вас, - издалека начал Френкленд, придвигая свободный стул, - и удивляюсь... что вы, такая незаурядная, такая почтенная и интеллигентная леди, делаете в этой, хм... стремительно деградирующей компании?
Миссис Хадсон, не оборачиваясь от раковины, метнула в него чайную ложку.
- Ну вы сами посудите, - продолжал Френкленд, - мистер Холмс на соревнования кокаин мешками возит, на болотах без штанов курит... Про доктора я вообще молчу, у них с сэром Генри какой-то передвижной клуб анонимных алкоголиков... А вы леди, вы должны быть выше всего этого!
Над ухом у хитрого хрыча свистнул половник.
- Между прочим, - безмятежно изрекла миссис Хадсон, расставляя сервиз по полкам, - я на половину своего гонорара найму таких адвокатов, что они вас на тост намажут и сбаскервилят.
- Подавятся, - пропел Френкленд, увернувшись от блюдца, которое описало дугу вокруг его головы и вернулось, как бумеранг, в хозяйскую руку. - А вы вот сами посудитесь... я имею в виду, посудите... от вас судейскому гонорар, от Мориарти гонорар, ну, от меня, грешного - скромная мзда... В итоге он же в выигрыше и окажется!
- А ведь и правда, - миссис Хадсон обернулась, производя в хозяйственном мозгу какие-то расчёты, - так дело не пойдёт. Хватит уже того, что деньги черепами возили. У вас есть рацпредложение?
- Есть, а то как же, - потёр руки довольный Френкленд, - давайте вместе судебное шоу снимем. А вы будете самой главной судьёй.
- Это бы хорошо, - задумчиво предположила миссис Хадсон, - а только кто судиться будет?
- Как кто? Холмс и Мориарти как раз со мной. Пойдёмте-ка, обсудим это поподробнее, - и Френкленд любезно увлёк миссис Хадсон в направлении бара, на который ещё не произвёл разрушительного набега сэр Генри Баскервиль.
***
Следующее утро ознаменовалось двумя событиями: принесли утренние газеты, а Стэплтон наконец-то проснулся.
Бэрил и Лора, чуть ли не с рассвета караулившие под дверью, едва дождались, когда небезразличный им обеим джентльмен протрёт глаза, и, не сговариваясь, ворвались в комнату.
- Ну, - потребовала миссис Стэплтон, - рассказывай.
- Что? - растерянно заморгал ещё не вполне проснувшийся натуралист.
- И он ещё спрашивает! - закатила глаза Бэрил. - Можно подумать, он вчера весь день дома сидел и журавликов из бумаги складывал!
- Да-да! - подхватила Лора, упирая руки в боки. - Кто полдня циклопидесов ловил и нас с чемоданами бросил?! Кто, спрашивается, пока все мы тут концерт вытягивали, в Темзе купался?! Кто, в конце концов, полкастрюли кофе выдул, нам только по чашечке и осталось?!!
- Эммм... - промямлил Джек. Репутация самого правдивого энтомолога в Англии трещала по всем швам. Ну кто же виноват, что ни за циклопидесом побегать, ни в Темзе поплавать у него не вышло по независящим от него причинам, а кофе получился слишком вкусным? С другой стороны, инстинкт самосохранения подсказывал, что чистая правда о сидении в сарае и полёте над лондонскими застройками вряд ли пройдёт на ура.
- Вот и придумывай, как оправдаться, - строго сказала Лора, - а мы пока газетки почитаем.
Дамы разместились на другом диванчике, вытащили из стопки по газете и углубились в чтение.
Однако ровно через сорок четыре секунды обе вскочили на ноги и кинулись ощупывать Стэплтона.
- Это как это - на луну? - недоумевала Бэрил, тряся мужа за воротник на предмет наличия на нём лунной пыли.
- Какой ещё третий глаз? - твердила Лора, выстукивая привычными к долбёжке пальцами затылок возлюбленного.
Джек начал понемногу соображать, в чём дело. Но если луны после его вдохновенного вранья перед прессой следовало ожидать, то как им удалось прочесть его мысленные опасения по поводу третьего глаза - оставалось загадкой.
Недолго думая, он схватил брошенные на пол газеты и принялся читать обе статьи одновременно. Первая называлась "Полёты наяву", а вторая - "Спортсмен по собственному желанию".
- "Чудеса возможны... чемпион Девоншира по болотному триатлону... и автор-исполнитель собственных песен... изъявил желание повторить свой... взлёт к вершинам музыкального олимпа... и ласточкой... взмыл в лондонское небо... проплыв от Тауэрского моста... до самой луны, несмотря на то, что... у него открылось... в контакте с инопланетянами... не только второе дыхание, но и третий глаз..." тьфу, фосфор горелый! - окончательно обалдевший мистер Джек швырнул газеты на пол и схватился за голову. - Объясните мне - я случайно не сошёл с ума?
- Вот и мы хотим это узнать, - со вздохом пожала плечами Лора Лайонс.
***
А в это время...
После быстрого и здорового завтрака (хотите знать, какого? Трубки с табачком для завтрака Danone) Шерлок Холмс надел свою знаменитую холмсокепку и двинулся по известным одному ему делам. Возле столовой, однако, его задержало любопытство. Дело в том, что девонширские гости встретили утро в новом месте этнографически безупречным ритуалом, а именно - кормлением сэра Генри овсянкой.
Если в совсем ещё юных Баскервилей национальное девонширское варево впихивали со сказкой, то в уже подросшего сэра Генри это пришлось делать с легендой. Ритуал уже успел оформиться и обрести сугубо английскую незыблемость. Бэрримор вносил овсянку в серебряной супнице (точнее, овсяннице) и выкладывал на тарелку, а сам становился слева с салфеткой. Миссис Бэрримор занимала место справа и умелой рукой направляла ложку, дабы Генри не вздумалось выкинуть в окно всю порцию. Напротив же садился доктор Мортимер и принимался читать уже затверженную наизусть легенду о призраке и Хьюго. Как ни парадоксально, но это была единственная легенда из всего обширного британского фольклора, под которую овсянка худо-бедно шла в пищу. При попытке завести рассказ, допустим, о короле Артуре, Генри начинал вертеться и вместо овсянки заполнять рот болтовнёй на посторонние темы.
Полюбовавшись, как сэр Генри с покорностью священномученика разевает рот на чисто английский завтрак, Холмс прошествовал в комнату, где со вчерашнего вечера скучал в одиночестве отцепившийся от люстры профессор Мориарти.
- Ну, мистер Пифагор, переварили уже мыло? - бодрым тоном издевающегося джентльмена спросил Холмс. - Тогда собираемся - и в путь. Нас ждёт дело.
- Ну, вы даёте, - кисло пробурчал Мориарти, неистребимо благоухая лавандой. - Какое у нас с вами может быть общее дело? Ну, кроме мокрого - я хотел сказать, рейхенбахского.
- Как какое? - взвился Холмс. - Судебное! Я чую методом дедукции, что Френкленд уже собрался действовать. Поэтому живо собираемся - и садимся им на хвост, - тут он вздёрнул Мориарти в вертикальное положение, водрузил ему на голову шляпу и потащил за собой на улицу.
Чуткий метод дедукции не подвёл. Едва выйдя на крыльцо, Холмс увидел на противоположной стороне улицы Френкленда и миссис Хадсон, поджидавших свободный кэб.
- Смотрите и постигайте, профессор, - наставительно промолвил Холмс, - в настоящий момент меня в очередной раз пытаются опрокинуть.
- Вас? - хмыкнул криминальный гений. - А со мной бы не прошло. В моей банде регулярно кротов вылавливают.
- Сравнили тоже! - обиделся самолюбивый сыщик. - Я таких гениев, как вы, колю на раз-два-три, а чтоб меня опрокинуть - это надо пуд овсянки со мной съесть, а это одному Ватсону и по плечу. Поэтому я и сказал - пытаются. А значит, мы их с лёгкостью разоблачим.
Как раз в это время усилия Френкленда по поиску кэба увенчались успехом
- Кэб! - заорал в свою очередь Холмс.
Гроб на колёсиках, только что принявший на своё сиденье старикашку и миссис Хадсон, развернулся и, грохоча колёсами, галантно притормозил перед Холмсом.
- Нет, спасибо, мы другой возьмём, - поспешно запротестовал великий сыщик и оттащил в сторону Мориарти.
- Зря, - укорил Мориарти, пока Холмс вылавливал маячащий на горизонте кэб номер два. - Надо было сзади прицепиться...
- Жену свою учите... яды гнать, - наставительно сказал Шерлок, впихивая мафиозного товарища по несчастью в подъехавший кэб. - За ними!
- А я не женат! - злорадно объявил в пространство Мориарти.
***
- А долго нам ехать? - уточнила миссис Хадсон, после сценического прикида не очень уютно чувствовавшая себя в манто и шляпке.
- Дело даже не в этом, - возразил Френкленд, выглядывая в окно. - Похоже, за нами следят.
- Я же говорила, - вздохнула миссис Хадсон, - надо было не первый кэб брать, не второй, а как минимум третий.
- Поздно пить боржоми, когда виски отравили, - прокудахтал старый сутяга. - Будем отрываться. Нам прямо ехать, значит... Эй, любезный, - окликнул он кэбмена, - давайте заворачивайте на мост!
Кэб, в котором ехали Холмс и Мориарти, едва успел показаться из-за поворота, когда транспорт, увозивший Френкленда с миссис Хадсон, свернул к мосту.
- Сворачиваем! - скомандовал было Мориарти, но Холмс осадил его:
- Сразу видно, профессор, что слежкой вы давно не занимались. Они нас собрались мотать по городу, разве не ясно? Мы только время потеряем!
- Так куда заворачивать? - воззвал с козел сбитый с толку кэбмен номер два.
- Прямо! - объявил гениальный детектив. - Три квартала прямо и затем направо.
- Это что, - изумился Мориарти, - опять метод дедукции?
- Нет, знаете ли, тайная магия английских сыскарей, - ехидно пропел Шерлок Холмс. - На самом деле я просто вспомнил, что в трёх кварталах от нас живёт самый вредный в Лондоне судья Уоргрейв, и уж не может быть, чтобы Френкленд не был с ним знаком...
***
В трёх кварталах от Бейкер-стрит...
Самый вредный в Лондоне и на сорок четыре мили в округе судья Уоргрейв с утра впал в лёгкую хандру. Купить остров и убить на нём десять человек ему в голову должно было прийти ещё нескоро, а пока ничего столь же вредного и эпохального не придумывалось.
На столе, правда, лежала телеграмма от Френкленда: "ПРИЕДУ УТРОМ НУЖНА ПОМОЩЬ СОЗДАНИИ СУДЕБНОГО ШОУ БУДЕТ ДАМА".
Судья Уоргрейв перечитал телеграмму. Постепенно идея судебного шоу начинала ему нравиться.
И тут в дверь постучали.
- Входите, открыто! - объявил судья максимально вежливо для его чрезмерного уровня вредности. Однако на пороге вместо ожидаемой дамы показались Холмс и Мориарти.
Судья Уоргрейв взял телеграмму и перечитал её ещё четыре раза, пытаясь понять, кто из нагрянувших гостей есть кто.
Похоже, метод дедукции так заразно витавший в воздухе последние несколько дней и перезаражавший добрую половину гостей прилипал не к каждому. Судья помотал головой, прочел телеграмму пятый и финишный раз, всмотрелся в лица гостей, натужно ища в мозгах описание понятия «дама», но не найдя ничего более-менее подходящее под то, что стояло перед ним, молвил лишь:
- Ну и?..
***
- Вот ведь ввязал меня Холмс в авантюру, - Джек нервно вышагивал по кухне, держа в каждой руке по скомканной газете, перечитывая иногда абзацы, произведшие на него особо сильное впечатление, - ладно еще песню спеть – это так, для определенного круга журналистов, но в газеты попасть… все, пиши пропало наследство. Да и вообще, третий глаз, ботанизирку им в перо, зачем приписали? …
Сидящие неподалеку и попивавшие кофе миссис Стэплтон и миссис Лайонс, не вставляя ни звука, наблюдали за дорогим, для каждой, мужчиной поверх чашек.
- И чего он так разнервничался, а? – шепотом спросила Лора у Бэрил.
- Скромная энтомологическая натура, - также шепотом предположила урожденная Гарсия.
- Дже-ек, дорогой, может, кофейку? – уже в полный голос, но также неуверенно позвала супруга миссис Стэплтон.
Энтомолог прекратил метания по кухне и уселся рядом, забирая протянутую чашечку кофе.
- Не понимаю, что ты так нервничаешь? – начала было Лора.
- Журналюги, кто ж им поверит? Да даже если и поверят…, - подхватила Бэрил.
- Еще про луну, я согласен, но все остальное-то – это слишком, - начал было Джек, отпивая любимый напиток, - и что значит «кто ж им поверит?», если даже вы обе поверили.
Дамы стыдливо опустили глазки.
- И это вы, - продолжил мистер Стэплтон, - а что будет, когда эти газетенки до Девоншира дойдут?...
- Месяца через 3, не раньше, - подытожила миссис Лайонс.
Несколько минут на кухне стояла гробовая тишина, нарушаемая только лишь тиканьем часов с кукушкой.
(ку-ку)
- А что, если опровергнуть? – засияла Лора.
- В газете написать, что все это наглая ложь (ку-ку), - подхватила Бэрил.
Джек переводил недоуменный взгляд с одной леди на другую:
- И как вы это собираетесь сделать?
(ку-ку)
- А сундук-то все еще в подвале, - в один голос констатировали довольные дамы.
***
По дороге в подвал миссис Лайонс и миссис Стэплтон наперебой и вкратце поведали Джеку о нелегкой судьбе журналистов в Лондоне и еще более нелегкой судьбе дам, пытающихся спасти презентацию, пока некоторые неблагодарные личности невесть чем занимаются с циклопидесами (последнее энтомолог рассудительно пропустил мимо ушей).
- Как думаешь, он там еще жив? – тихо спросила Бэрил у Лоры, на цыпочках подходя к сундуку.
- А сколько он там, кхм, лежит? – поинтересовался Джек, тоже зачем-то понижая голос.
- Ну, часов несколько, - Лора попыталась подсчитать более конкретное количество времени, проведенное несчастным журналистом из «Недовольного листка», но сделать это так и не смогла в связи с тем, что день был переполнен событиями.
- Всего-то, - усмехнулся энтомолог, невольно вспоминая свое заточение в сарае, - ничего страшного с ним не случилось.
- И все же, дорогой, ты первым проверь, - миссис Стэплтон, остановилась на безопасном от сундука расстоянии и, схватив Лору за рукав, стала подталкивать мужа в направлении одноименного предмета.
- Думаешь, он опасен? – боязливо спросила миссис Лайонс, - все это время он лежал в сундуке и разрабатывал план мести???
Джек нервно сглотнул:
- А вы его когда туда запихивали, случайно так не видели – опасных предметов у него не было с собой?
- Самый опасный предмет для журналиста – это перо, - констатировала Бэрил.
- А ведь пером в лоб, это не больно… да? – подхватила диалог и миссис Лайонс.
- Это, милочка, смотря как оно заточено. Если остро, то и почувствовать ничего не успеешь, а вот если…
- Да тихо вы! – не выдержал энтомолог.
- Ты иди, дорогой, иди, - подбодрила супруга уроженка Коста-Рики.
- Мы прикроем, если что, - кивнула Лора, поднимая над головой сжатую в кулачок руку.
- Так, погодите, - энтомолог вплотную подошел к сундуку, - замка-то нет. Может, он сбежал?
- Или умер! – пискнула миссис Стэплтон
- Ты послушай, дышит? – посоветовала миссис Лайонс, выглядывая из-за спины подруги.
- Тихо, - заметил Джек, прикладывая ухо к сундуку, - сбежал. Теперь все, проблем не оберешься…
- Или умер, - вновь влезла Бэрил, прикладывая ладони ко рту.
- Тьфу на вас, - отмахнулся Джек и распахнул крышку сундука.
- Ну что там? Что? – дамы наперебой принялись причитать, отойдя еще на 2 шага от сундука.
- Умер?
- Разложился?
- Уснул.
Леди, немного успокоившись, придвинулись к кованому наследству миссис Хадсон и, спрятавшись за спину энтомолога, осторожно принялись поочередно заглядывать в сундук. Взору предстала более чем умиротворенная картина – журналист лежал на боку, подложив под голову перо, блокнот и ладони и мирно сопел.
- Что … что происходит? Кто включил свет? – мистер Смит закрыл ладонью глаза и попытался накрыться несуществующим одеялом. Видимо вспомнив, где он, резко сел и окинул склонившиеся над ним лица, - а-а, это вы… душегубы! Душители истины! Поломщики пера справедливости! Я вам устрою! Да я такую статью напишу…
- Успокойтесь, уважаемый, успокойтесь, - попытался привести во вменяемое состояние журналиста мистер Стэплтон.
- Успокоиться? Да вы хоть знаете, что эти, - журналист потыкал пальцем в присутствующих дам, - со мной сделали? Через что мне пришлось пройти?
- Прикидываю, – спокойно ответил энтомолог.
Журналист подозрительно посмотрел на Стэплтона:
- Муж?
- Обеих, - глубоко вздохнув, ответил Джек.
Через пару минут, вытащив-таки бумагомарателя из заточения и усадив на стул, энтомолог принялся рассказывать о своей оклеветанной персоне изредка указывая на рассевшихся поодаль дам. Мистер Смит то и дело качал головой и цокал языком.
- И все же, мистер Стэплтон, опровержение я писать не буду.
- Но…
- И никаких «но». После всего, что мне тут удалось пережить, из вредности не стану.
- Да вы только подумайте – вы будете единственным журналистом, которому удалось получить со мной интервью тет-а-тет… - мистер Смит призадумался.
- И все же нет, - репортер резко встал со стула.
- А у вас нет выбора, - хищно пропела Лора, - сундучок-то, пардонтес, испортили. Писаниной своей на стенах… миссис Хадсон будет ох как недовольна.
В памяти возник образ отчаянной домохозяйки:
- Ну хорошо, - согласился журналист, плюхаясь обратно, - но опровержение, написанное мной мало что даст. Предлагаю подать в суд.
- За клевету? – хором спросили присутствующие
- А что, - продолжил Смит, - и вам приятно, и мне реклама…и на примете есть кое-кто, кто нам поможет: судья Уоргрейв.
***
- Послушайте, Мортимер, - начал сэр Генри, запивая виски съеденную на завтрак овсянку (надо заметить, что делал он это на протяжении всего дня), - я тут опять думал о мисс Стэплтон…
Мортимер, достойно составлявший кампанию Генри по запиванию овсянки, поднял недоумевающий взгляд на наследника.
- А ведь то, что Стэплтон не разрешает мне и на милю подходить к его сестре – это же незаконно. У нас свободная страна. А уж о запрете на женитьбу я вообще молчу… а вы что молчите?
Мортимер поднял глаза к потолку.
- Так я что надумал, - продолжил последний из рода Баскервилей, - вернее, подслушал – а подам-ка я на него в суд. Ну, что скажете, Мортимер?
Доктор недоуменно взглянул на Генри.
- Я вижу, вы меня полностью поддерживаете. Значит, будете свидетелем. Эй, как вас там?!
В комнату вошел, как всегда невозмутимый, Бэрримор.
- Послушайте, Бэрримор, вы случайно не знаете, здесь поблизости судьи не живет?
- Судья Уоргрейв, сэр. В трех кварталах отсюда.
Поистине, сегодняшний день обещал стать весьма урожайным для лондонских кэбменов. Вскоре после того, как Френкленд с миссис Хадсон и Мориарти с Холмсом соответственно разъехались в одном направлении, по тому же маршруту - напоминаем, три квартала прямо и направо - двинули ещё два представителя сей достойной профессии. Первый из них увозил навстречу судебным страстям Стэплтона и журналиста Смита в сопровождении двух двуногих дам и одной четвероногой, второй нагрузился куда скромнее - сэром Генри и доктором Мортимером.
Смит поначалу категорически не желал размещаться в одном кэбе с дамами, которых успел узнать далеко не с мирной стороны.
- Ничего, свидетелями будут. Я за них ручаюсь - слово... кхм, джентльмена, - заверил мистер Джек и похлопал одной рукой борзописца по плечу, другой поочерёдно подсадив в кэб и приобняв Бэрил и Лору.
Журналист на всякий случай подвинулся поближе к Боське, разлёгшейся в ногах у хозяина. Всю дорогу он косился в сторону сияющих от гордости дам и прядал ушами.
***
- Ну и? - повторил свой сакраментальный вопрос судья Уоргрейв.
- Как мне тут подсказывает метод дедукции, - солидно произнёс Холмс, как бы невзначай заглянув в телеграмму, которую не выпускал из рук судья, - ждали вы вовсе не нас. А ждали вы, - довольно продолжил он, - не иначе как мистера Френкленда, который с усердием... достойным, честно говоря, лучшего применения, пытался сбросить нас с хвоста на полпути к вашему жилищу. Ну, а судя по постигшему вас ступору, он всё ещё нас сбрасывает и до вас не доехал... Профессор, да кончайте уже пол простукивать! - прикрикнул он на Мориарти, который по своему преступному опыту не очень-то полагался на дедуктивный метод. - Нет его там! Одним словом, мистер Уоргрейв, как я могу заключить по привычке совать нос в чужие уголовные и прочие дела, Френкленд предложил вам судебное шоу. Я не ошибаюсь?
- Не ошибаетесь, - хмыкнул вредный судья.
- И кому подсуживать будете? - вмешался Мориарти, не слишком-то любивший всякие прелиминарии.
- То есть? - опешил Уоргрейв.
- Ну, я, конечно, понимаю, что Френкленд ваш большой друг, постоянный клиент и всё такое... но вы уж не забывайте, основной-то контингент клиентов вам мы с Холмсом поставляем...
- Мориарти, - наставительно вмешался Холмс, - вообще-то с судьями в таком тоне разговаривают разве что с той самой скамейки, на которой вам давно пора посидеть... Хотя, чёрт побери, на этот раз вы правы. Одним словом, мистер Уоргрейв, мы подаём встречный иск. И вы уж постарайтесь, а то, сами знаете, музыка, поклонники, за преступностью этой и вовсе не уследишь...
Судье Уоргрейву стало любопытно. Идея послушать Холмса в качестве оратора (того и гляди, новый хит напишет, а то и рэп) представлялась заманчивой.
- Пишите, пишите, - одобрил он вредным голосом, - вот бумага, вот чернила... Размещайтесь в гостиной.
На самом деле судья заслышал под окном грохот очередного кэба, и режиссёрское чутьё подсказало ему, что не стоит раньше времени сводить вместе всех участников предстоящего шоу.
***
На подступах к дому судьи Уоргрейва...
Кэб (между прочим, под номером 2704, водитель которого так и не узнал Стэплтона без накладной бороды) бодро трюхал по лондонской мостовой, а внутри его вершилось совершенно невероятное событие.
- Чтоб мне потонуть! - вытаращив глаза, пробормотал натуралист. - Бабочка!!!
Глаза не обманывали его: по кэбу порхала невесть откуда залетевшая в окно лимонно-жёлтая бабочка, имевшая, правда, весьма отдалённое родство с циклопидесом. Энтомолог лихорадочно зашарил по сиденью в поисках сачка.
- Ёлки болотные, - причитал он, - я ж его в сарае оставил, а Холмс туда же - мол, в Лондоне мухи и те не летают... Его бы сейчас сюда...
Бабочка тем временем уютно устроилась на рукаве урождённой Гарсия, пофигистически шевеля усиками.
- Родная, не шевелись, - зашептал энтомолог, - сейчас я её шляпой накрою...
Словно догадавшись о его намерениях, крылатое создание тут же перепорхнуло к Лоре.
- Золотце, аналогично, - постанывая от научного азарта, Стэплтон занёс шляпу для решающего броска, но летающая паршивка, не удовлетворившись в качестве пристанища и второй его избранницей, затрепыхала крылышками и уютно устроилась на носу мистера Смита.
Кэб едва не накренился. Бабочка порскнула в воздух. Стэплтон и Смит, стукнувшись лбами, синхронно принялись потирать шишки, а Боська невозмутимо сомкнула челюсти на чём-то невесомом и трепыхающемся.
- Боська! - засиял от радости мистер Джек. - Не подвела! Плюнь, родная!
Через секунду на его свободной от шишки на лбу ладони оказалась слегка ошарашенная и даже не помятая бабочка.
- Приехали, - доверительно изрёк с козел безмятежный номер 2704.
***
Через пару минут после того, как Холмс и Мориарти разместились в гостиной, в дверь снова постучали. Судья Уоргрейв вторично сверился с телеграммой и убедился, что и эти гости не озаботились заранее известить его: дам в этой компании было слишком много. А собака в телеграмме и вовсе никаким боком не упоминалась.
- Джек Стэплтон из Девоншира, - не теряя времени, представился энтомолог, придерживая мастифа. - Я к вам по профессиональному вопросу.
- Одну минутку! - судья схватил с журнального столика газету, в которой Стэплтон без всякого восторга опознал то издание, которое бессовестно приписало ему третий глаз. - Так вы тот самый мистер Стэплтон?
"Вообще-то мамочка звала меня Баскервилем", - вертелось на языке у Джека, а вредный судья, обнаруживший непривычное любопытство, и не думал отставать.
- Меня всё интересует, - поинтересовался он, взяв гостя под локоть, - как там на луне с правосудием? У них там уголовный кодекс или по-нашему, прецеденты?
- Мне наше правосудие нужно, земное, - решительно пресёк его Стэплтон. - Я хочу подать в суд вот за этот шедевр свободной прессы. У меня с собой журналист (тут Смит напомнил о себе, подтолкнув его сзади локтем) и свидетели.
- Они же группа поддержки, - ввернула из-за мужниной спины Бэрил. - То есть, мы же.
- У-у, - поскрёб макушку судья Уоргрейв, - это непросто будет. Пока вы иск напишете, да пока подадите... эта статья уже до Канады доберётся.
- Так я специально к вам пришёл, - разгорячился Джек, - чтоб время сэкономить!
- Сэкономите, как же, - вздохнул судья. - Что ж вам ваш приятель не объяснил, что журналиста ловить - всё равно что бабочку экскаватором?
Дамы не удержались и захихикали, а Смит смущённо зашаркал ножкой.
- Эх, - раздражённом махнул рукой радикальный наследник, - надо было, как обычно - Собакой! Пойду, что ли, пока не поздно...
- Э-э, нет, - запротестовал судья Уоргрейв, не привыкший так сразу отпускать своих гостей, - пришли, так уж давайте судиться. Мой вам совет, мистер Стэплтон - подайте в суд на Союз Рыжих.
- На них-то за что? - опешил любитель насекомых.
- А все так делают, - судья усмехнулся неожиданной недогадливости собеседника. - Они всегда рыжие! Давайте-давайте, вот бумага, вот чернила, устраивайтесь в столовой...
***
По дороге в столовую Стэплтон впервые обратил внимание на цвет шевелюры мистера Смита.
- А вы тоже состоите в Союзе Рыжих? - вкрадчиво пропел он. Глаза его выражением напоминали сразу две обманчиво зелёненькие Гримпенские трясины.
- Я уже полгода членские взносы не плачу! - попытался выкрутиться бедняга журналист.
- Советую исправить это упущение, - безмятежно промурлыкал энтомолог, - тогда, может, вам наскребут на адвоката...
***
Где-то по ту сторону моста...
- Кажется, оторвались, - с облегчением вздохнул Френкленд.
- Я вам это уже полчаса пытаюсь сказать, - укорила миссис Хадсон. - Мы из-за вас заставляем судью ждать.
- Не из-за вас, а из-за вашего милейшего квартиранта, - напомнил Френкленд. - А судья джентльмен, он на даму молоток не поднимет...
У миссис Хадсон шевельнулась нехорошая мысль, что Френкленд использует её (бас-гитаристку знаменитого музыкального коллектива!) как прикрытие собственной непунктуальности, но тут старый юридический пенёк издал звук, от которого лошадь чуть не понесла, а у кэбмена волосы встали дыбом.
- Ах я старый балда! - запричитал он. - Я же доказательства по искам забыл, в суд прямо на такую память надо подавать... А, нет, вот они, - просиял он, до половины забравшись в огромный чемодан, который вёз под сиденьем, - ну-ка проверю, все ли на месте...
- Это надолго, - резюмировала миссис Хадсон. - Эй, кэбмен! Гоните к дому судьи Уоргрейва!
***
И снова у вышеупомянутого дома судьи Уоргрейва...
- Вы, значит, и будете судья? - Генри Баскервиль радушно тряс руки хозяину дома. - Очень приятно, а я сэр Генри Баскервиль. Можно просто Генри. Ух вы мой дорогой, ух вы мой хороший, как же я рад вас видеть, а то прямо спасу нет, хоть в суд подавай!
- Так мы за этим и пришли, - попытался слегка придержать его словоизвержения доктор Мортимер.
- А вы-то на кого? - поинтересовался слегка встрёпанный и ошарашенный судья.
- А тут живёт один мой знакомый, вы его не знаете, - тут же поведал Генри, - это естествоиспытатель Стэплтон с сестрой. И вот он, хоть тресни, не хочет, чтоб я на ней женился. Нет, вы представляете, мистер судья, он мне на днях вообще заявил, что Бэрил вроде как его жена!
- Ничего себе! - искренне поразился судья.
- Вот и я говорю - ничего себе, - тут же подхватил Генри, - то есть наоборот - всё себе. Ему, значит, всё. И сестру, и замок мой прикарманить хотит... Ну что с таким делать? Только в суд подавать!
Положение становилось затруднительным, так как в доме судьи больше не оставалось свободных комнат со столами. Поразмыслив, он отправил последнюю компанию истцов на кухню и только сел в кресло перевести дух, как на пороге комнаты без стука (видимо, сочтя это чрезмерной роскошью с учётом посланной загодя телеграммы) возникли Френкленд и миссис Хадсон.
- Ну наконец-то, - сказал судья голосом, который был буквально пропитан мышьяком и оформлен тисовыми ягодами.
- В общем, концепция шоу вам, наверное, уже ясна... - пропыхтел Френкленд, не выпускавший из рук чемодана с доказательствами.
- Более чем, - ответствовал судья. - Кстати, подбор такого количества участников - тоже ваша заслуга?
- То есть как - количества? - растерянно спросила миссис Хадсон, но тут из гостиной показался Холмс, за спиной которого маячил профессор Мориарти.
- Выследили-таки, - буркнул Френкленд.
- Если б вы так не мудрили, - хихикнул Холмс. - За дурной головой ногам работа.
- Это вы на кого намекаете? - Френкленд погрозил чемоданом.
- Ничего себе! - донеслось из столовой, и в гостиную вбежал сопровождаемый Боськой Стэплтон. - Вы ещё скажите, что вы меня сюда заманили, чтобы насле... чтобы жизнь мне испортить?!
- Кто бы говорил - про жизнь-то! - не замедлил перебить его показавшийся из кухни Генри Баскервиль.
- Ну что, получается, мы все в сборе, - заключила миссис Хадсон.
- Тогда не будем терять времени, - решил судья Уоргрейв. - Все в сад, леди и джентльмены... то есть, я хотел сказать - в суд!
- А что же за судебное шоу без песни? - вспомнила Бэрил.
- Ничего-ничего, - заверил Холмс, - я сейчас Ватсона вызову, он нам что-нибудь сымпровизирует.
Импровизация Ватсона по дороге в суд...
(Тема из передачи "Зов джунглей")
Вечером в среду после обеда -
Сон для усталых скучных людей.
Мы приглашаем тех, кто отчаян,
В джунгли судебных страстей!
Там адвокаты, улики и факты,
И приговоры в зале нас ждут.
Если умишком не дорожишь ты -
Так отправляйся в суд!
Встать, суд идёт!
***
Реалити-шоу "Час суда, правосудие по-английски".
В комнату, обставленную в виде зала суда, входит судья Уоргрейв, одетый в судью Уоргрейва.
- Встать, суд идет! (грозным голосом произносит миссис Хадсон).
Рассаженные на скамейках гости дома судьи судорожно встают.
- Первыми на слушание приглашаются Джек Стэплтон из Девоншира против журналиста Смита за то, что он рыжий (все тем же грозным голосом продолжает все та же миссис Хадсон).
- Итак, - начал судья, грозно обведя взглядом присутствющих, - ответчик, то вы можете сказать в свое оправдание? Хотя, сказать вам особо-то нечего, - глядя на ярко-рыжую шевелюру несчастного журналиста, рявкнул Уоргрейв. по залу прошелся смешок.
- Тихо! - долбя молотком по столу, продолжил вершитель правопорядка, - иначе все у меня по статье пойдете.
- Простите, за что? - нервно сглатывая, поинтересовался Генри.
- За неуважение к суду!
- Ну что вы, - не унимался наследник, - мы вас так уважаем! Вас в частности и все суды целом...
- Тихо, я сказал! Иначе удалю вас из зала!
- Но как же?.. Но я же....
- Миссис Хадсон, - не выдержал судья, доставая из-под стола кастрюлю.
Рокерствующая домохозяйка, сменившая на время амплуа, берет кастрюлю и направляется к сэру Генри.
- Суд постановляет, - торжественным голосом объявил Уоргрейв, - до конца слушания, сэр Генри Баскервиль обязан съесть эту кастрюлю овсянки, дабы не мешать своими глупыми репликами вершению правосудия (в этот момент миссис Хадсон открывает крышку).
- Но... - жалобно начал наследник.
- А если будут возражения, сварим еще! Или вообще на овсяночную диету посажу. Вопросы есть?! - голосом, не терпящим не то что вопросов, а вообще каких-либо вздохов, спросил судья.
- Нет вопросов? Ну вот и ладненько. Слушание продолжается. Так что вы можете сказать в свое оправдание, ответчик? Ничего? Вы бы хоть адвоката пригласили... Как же вы могли докатиться до такого, мистер, э-э... Смит? Как вам не стыдно? - сверля взглядом, пытался достучаться до совести несчастного бумагоморателя судья.
- Я вот что вам скажу, товарищ журналист... ну что там еще?! - сидевший смирно несколько секунд сэр Генри теперь начал подпрыгивать на месте и усердно тянуть руку.
- Господин судья, - начал наследник, видя, что на него наконец-то обратили внимание, - а ложку мне можно?
- Не можно, а положено... ладно, миссис Хадсон, дайте ему ложку, только пусть замолчит.
(Миссис Хадсон несет ложку, но прежде чем отдать ее в тянущиеся руки Генри, отвешивает хороший влобешник и достойно удаляется).
- Так вот, на чем это я?... Ах, да. Мистер Смит, полагаю, вы полностью признаете свою вину? - судья приподнялся из-за своего места, грозно зоркая на журналиста.
- Суду даже не надо удаляться для вынесения вердикта, я тут пару секунд подумаю, - Уоргрейв закрыл глаза и мирно засопел.
***
- Мортимер... Мортиме-е-р, - шепотом звал Генри сидящего рядом доктора, - ну Мортимер же...помогите...
- Ну что вам еще? - отозвался наконец любитель раритета, - сами под статью попали, так еще и меня решили под нее подвести?
- Доктор, помогите мне съесть это, - глаза Генри стали на столько жалостливыми, что доктор отвернулся.
- Нет, это ваше наказание и есть его вам...
- Вот так вот значит, да? Ну хорошо, - досадливо засопел нерадивый Боськин обед, - как виски пить, так вместе, а как закусон съесть - так я один отдувайся, да?
- По правде говоря, сэр Генри, - оживился доктор, - я овсянку сам не очень, в детстве переел.
- А с виски тогда...
- Ну так другого не было...
- А сейчас?
- А что, есть?
Наследник хитро заблестел глазками, извлекая из-за пазухи непочатую бутылку.
***
- Итак, суд вернулся с совещания! - громогласно произнес Уоргрейв, - и постановил: мистер Смит объявляется виновным по всем статьям! Обвиняемому выносится следующее наказание: ввиду того, что обвиняемый является вполне себе журналистом, он обязан на протяжении месяца печатать опровержения сплетен, связанных с мистером Стэплтоном, в газетном издании "Недовольный листок" ...
Лора и Бэрил довольно захлопали в ладоши...
- Тихо! - заорал судья, стуча молотком по столу, - вы не дослушали.... так вот, печатать опровержения в разделе рекламных объявлений.
- А посмотрите-ка, друг мой, - отхлебнув немного виски, сэр Генри ткнул локтем Мортимера, - там же Ватсон. Надо его к нам позвать.
- Ватсон! Ва-а-атсон-н-н! – и наследник рьяно замахал руками
- Сэр Генри, рекомендую вести себя потише, - сквозь зубы процедил доктор-любитель раритета, - или вы считаете, что нам мало закуски, ой, то есть овсянки, вернее, наказания?
- Вы правы, закуски хватит… но надо же его привлечь как-то… а давайте шепотом и вместе!
- Ватсон, - парочка, прижав ладони ко рту, синхронно зашептала.
- Нет, ну так он не услышит, - расстроился Генри.
- Странно, что он до сих пор овсянку не учуял… вроде тоже еда, - Мортимер придвинул кастрюльку поближе и уткнулся в содержимое носом, - пахнет.
- О, это идея. Ну-ка, дайте ее сюда.
Генри выхватил кастрюлю из рук опешившего доктора и принялся водить ею из стороны в сторону. Не получив долгожданного результата, он поставил кастрюлю на колени и замахал над ней ладошкой, пытаясь подогнать запах поближе к рецепторам Ватсона.
- Насморк у него, что ли? – не выдержал наследник баскервильского поместья, зачерпнул полную ложку и пульнул овсянкой в барабанщика. Овсяная жижа, решившая, что в руках-зубах и желудке доктора побывать всегда успеет, сменила траекторию и попала аккурат в затылок Стэплтона.
- Ой! – подпрыгнул от неожиданности энтомолог.
- Тишина в суде! – заорал Уоргрейв. - Мистер Стэплтон, вас что-то не устраивает? Вы не согласны с решением суда? В таком случае, его легко изменить, и мистер Смит будет печатать опровержения не в разделе рекламы, а в платном разделе. Устраивает?
- Нет-нет, господин судья, - замотал головой Стэплтон, делясь с окружающими наказанием Генри,- меня старое решение устраивало больше.
- Тогда сядьте на место!
Во избежание дальнейших конфликтов с судебными инстанциями, мистер Джек принялся медленно садиться, высматривая виновника овсяной бучи (хотя имя виновника не вызывало у Стэплтона никаких сомнений).
- Ну что там, не засекли? – высовывая голову из-под стула, обратился Баскервиль к Мортимеру.
- Да вроде нет, можете вылезать, сэр Генри.
- Фуф, вот еще бы чуть-чуть, - наследник зачерпнул ложкой и был готов к очередному выстрелу.
- Что вы делаете? – хватая за руку пока еще нефаршированный Боськин обед, Мортимер пытался усадить его на место.
- Ну, надо же добиться намеченной цели? Вы же сами меня этому учили.
- Надо отличать цели от капризов, - все еще пытаясь вырвать ложку, пыхтел док.
- Хочу Ватсона!
В этот момент рука доктора сорвалась, и каша устремилась в неизвестном направлении. Стремление проходило недолго, и несчастный сгусток истинного английского завтрака вновь нашел свое пристанище на затылке энтомолога.
- Это уже слишком! – вскочил Стэплтон.
Генри так и застыл с ложкой в одной руке и кастрюлькой в другой, обнажая таким образом все улики против своей фамильной персоны.
- Боська, - процедил Джек, - а тебе не кажется, что Генри уже подал гарнир к обеду? (Собака понимающе склонила мордашку). Сдается мне, это намек, что пора обедать. Ну-ка, Боська…
- Тишина!!! – разрывая связки, заорал Уоргрейв. - Что за цирк вы тут устроили?!!! Мистер Стэплтон…
- Но это же покушение! – запротестовал энтомолог.
- Суд разберется! Предлагаю подать встречный иск на мистера Баскервиля.
- Встречный? – усадив собаку рядом, спросил энтомолог, - то есть сэр Генри Баскервиль уже…
- Да-да, - хитро прищурился Уоргрейв, - уже подал на вас иск. За покушение на фамильное наследство, прихватизацию родной сестры и клевету, что ваша сестра якобы является вашей законной супругой. Так вы будете подавать встречный иск?
- Э-э, минуточку, - вмешалась Лора Лайонс, - нам надо удалиться на совещание.
- Это вроде суд обычно на совещание удаляется, - недоумевал Уоргрейв.
- А это исключение, - миссис Лайонс уже тащила одной рукой Бэрил, другой Стэплтона, Собака семенила рядом.
- Да и отмыться не помешает, - выкрикнула Лора из-за дверей.
***
- Что ты опять удумала? – удивленно спросила Бэрил, снимая с затылка благоверного остатки каши.
- Шантаж, - хитро блеснула глазами миссис Лайонс,- вернее, коммерческое предложение, от которого сложно отказаться.
- Баскервиля?
- Нет, Джека нашего.
- Что-о? – опешил энтомолог.
- Ты это чего? – спросила не менее опешенная уроженка Коста-Рики.
- А то, - уперев руки в боки, начала Лора, - он тебе последний раз когда подарки дарил? Вот и мне только обещает…будет тебе то, будет это…
- Милая… - начал было Стэплтон, прекрасно понимая, что такой разговор по последствиям хлеще иной трясины.
- А ведь ты права, - принялась распаляться урожденная Гарсия, - за всю историю один подарок – моим именем бабочку назвал. И то, лимонницу какую-то…
- Девочки…
- И что ты предлагаешь? – не обращая на мужа никакого внимания, поинтересовалась Бэрил
- Сама посуди, Генри обвиняет Джека в том, что тебя держат под замком и что ты, якобы, женой его являешься. Так вот, за шубку я готова являться главным свидетелем вашего законного брака. Фото-то ваше у меня сохранилось. Холмс подсобил.
- А я? – заморгала миссис Стэплтон.
- А ты вообще живое доказательство. Да еще и Генри в домогательстве обвинить можешь…
- Дорогой, - Бэрил с улыбкой повернулась к взбледнувшему энтомологу, - хочу шубку…
Всё шло к тому, что любимый девиз Стэплтона насчёт безвыходных положений грозил опровергнуться медным тазом, то бишь самой жизнью. С одной стороны, чёрт болотный знает, каким может оказаться очередной приговор судьи Уоргрейва (с учётом того, что его уже за первый следовало скормить Боське), а с другой - одна шубка ещё туда-сюда, а две компенсирует разве что наследство Баскервилей. В общем, наш любитель двойной жизни оказался... ну, пока не между молотом и наковальней, а так - между крокодилом и львом.
- Ну? - не сговариваясь, спросили две леди, мысленно уточнив: "Когда сбудется?"
- А мы успеем? - с робкой надеждой состорожничал энтомолог.
- Запросто, - заверила Бэрил. - Мы свидетели, значит, без нас не начнут.
- Ваша взяла, - ответил Стэплтон с выражением полной покорности судьбе, которое отличает обычно бабочек в сачке и мучеников, идущих на аутодафе. - Только учтите: подведёте в суде... переведу на растворимый кофе.
Леди взволнованно закивали и пообещали не подкачать.
***
На исходе третьего часа...
То, что перерыв затянулся, стало понемногу ясно всем. Холмс и Мориарти уже раз десять предлагали отложить дело и обратить внимание на них, но судья Уоргрейв, которому под мантию попала вожжа, всякий раз ходатайство отклонял. К тому же куда-то запропастился Френкленд.
Больше всех извёлся сэр Генри, уничтоживший весь результат утренней продразвёрстки по бару на Бейкер-стрит и понемногу впадавший в тоску. Честно говоря, один только вид судьи и удерживал его от желания попалить по томикам Уложения о Наказаниях из любимого кольта.
- Сэр, - попытался утешить его Бэрримор, - мой дедушка в таких случаях говаривал: не подбивайте клин под овсяный блин...
- Бэрримор, - простонал обзакусывавшийся кашей Генри, - у вас в Дартмуре нет хоть чего-нибудь не овсяного? Или хотя бы овсяного виски?
- Сэр, - тут же встряла миссис Бэрримор, - мой дедушка, тот самый, в которого пошёл мой несчастный брат... так вот, он знал секрет приготовления самогона из овсяной каши. На ведро овса берётся мешок сахару, потом дрожжи... я просто никому не рассказывала, потому что это наша семейная тайна, даже несчастному сэру Чарльзу, к тому же он всё равно плохо кончил - я имею в виду моего дедушку, сэр - потому что украл фунт дрожжей в лавке...
(Присутствие судьи нисколько не смущало достойную леди).
В этот момент очень кстати в зал вторглись миссис Стэплтон и миссис Лайонс, а следом и Стэплтон с Боськой. Последние были нагружены двумя тяжёлыми свёртками. Первое, что энтомолог сделал при виде сидячих мест - плюхнулся в первое попавшееся кресло и вытянул ноги, на которые не замедлила шмякнуться собака.
- Прошу всех встать! - злорадно заскрипел судья. - Ответчик, где вы пропадали?
- Добывал вещественные доказательства, - фыркнул Стэплтон, с неохотой поднимаясь на ноги. Объяснять судье, что он с Бэрил и Лорой обошёл четыре магазина в поисках подходящих шубок, потому что Бэрил не любит с маленьким воротником, а Лора искала шубу под цвет замшевых перчаток, а потом выяснилось, что она имела в виду совсем не те перчатки, и пришлось возвращаться во второй (или третий?) по счёту магазин... одним словом, суд этого всё равно не принял бы во внимание.
- Слово предоставляется истцу, - провозгласил Уоргрейв и долбанул молотком.
- Вот раньше было нельзя спросить? - буркнул Генри, занимая место за трибуной. Душа, однако, горячо просила высказаться именно в текущий момент, и это придало ему бодрости. - Уважаемый суд! - он прокашлялся. - О том, чего я натерпелся от так называемого двоюродного... кхм... ответчика, рассказать не хватит слов. Я лучше спою.
Что он и не замедлил сделать.
Исковая песня сэра Генри
(Городницкий, Владивосток)
В поместье моём сижу взаперти,
Овсянку не ем, хоть мучает голод.
Собака поёт, ей Стэплтон свистит,
И дождь моросит над Баскервиль-холлом.
А мне бы летать мохнатым шмелём
И Бэрил бы петь влюблённое соло,
А свечка горит на болоте моём,
И Селден следит за Баскервиль-холлом.
То виски не пей, то Бэрил не тронь,
То вспомни опять в пути невесёлом:
Молочный туман над речкой Юкон -
Не то, что туман над Баскервиль-холлом.
В поместье моём сижу взаперти,
Откройте же бар, кончайте приколы!
Собака поёт, ей Стэплтон свистит,
И дождь моросит над Баскервиль-холлом.
Собравшиеся впечатлились. Ватсон смахнул слезу. Миссис Бэрримор запричитала что-то на тему добрейшего сэра Чарльза. Даже судья передал слово ответчику чуть менее вредным голосом, чем собирался.
То, что Стэплтон вышел без инструмента, слегка разочаровало публику.
- Что я имею сказать по данному делу? - начал свою речь урождённый мистер Баскервиль. - В роду Баскервилей всегда была тенденция владеть холлом единолично. Когда сэр Чарльз хапнул фамильное имение, он поинтересовался, нет ли возражений по этому поводу. Наши с сэром Генри родители дружно запротестовали - его из Канады, мои из Коста-Рики - и дело решилось ко всеобщему удовлетворению...
***
Тем временем в коридоре...
- А мы пока подготовимся... - мурлыкал мистер Френкленд, вытаскивая свой чемодан из-под скамеечки. Внутри лежала целая груда кассет.
- Мои скрытые камеры, - довольно прокомментировал профессионал по судебной части. - Посмотрим, как вы у меня иск выиграете!
Если бы он отвлёкся хотя бы на секунду, то от его бдительного взора не укрылся бы профессор Мориарти, выскальзывавший за дверь. Со стороны могло бы показаться, что учёный джентльмен планирует дать тягу, но у профессора были другие, далеко, но в ином направлении идущие планы.
***
И снова в зале суда.
Мистер Стэплтон, излагая суть вопроса о наследстве, увлёкся и перешёл к непосредственному описанию попытки этим наследством завладеть (разумеется, валя всё на объективно существующее проклятье). Получалось это у него, надо сказать, весьма увлекательно - судья Уоргрейв и тот одобрительно хмыкал.
- Но это ещё не всё! - провозгласил урождённый Баскервиль, выдержав вкусную паузу. - Мы с Боськой выстояли и дали дёру на заранее подготовленные позиции. Но когда я отвлекал нашу доблестную полицию, то оступился и стал тонуть. Положение было отчаянным. И тогда я...
- Кхе-кхе, - в этот момент Уоргрейв абсолютно некстати взглянул на часы, - по-моему, на этом можно было бы и закончить...
- Нет-нет! - запротестовал Смит, нюхом почуяв, что рассказ Стэплтона (с вариациями) может прокормить его до старости. - Так что же вы сделали?
- Судя по тому, что мистер Стэплтон жив, - сдедуктировал Холмс, - в сей критический миг он принял решение не тонуть.
- И не стыдно вам спойлерить? - укорил энтомолог.
- А что вы имеете по второму пункту иска? - положила конец грядущей литературной дискуссии миссис Хадсон. - Равно как и по третьему.
- А по этим пунктам, - Стэплтон глубоко вдохнул, как перед прыжком в вышеупомянутое болото, - я ходатайствую о вызове свидетельницы Лоры Лайонс.
В зале послышалась довольная возня: идея со свидетелем пришлась зрителям по вкусу. Лора, мысленно сожалея о неуместности новой шубки в разгар лета, прошествовала за трибуну.
- Я хочу сказать, - объявила она, многозначительно подмигивая Бэрил на первом ряду, - что рассуждения о прихватизации свидетельницы Бэрил Стэплтон абсолютно неуместны, потому что она действительно является женой мистера Стэплтона!
Сэр Генри, единственный из присутствующих, кто был не в теме, едва не рухнул со стула. Он застонал и приложил к сердцу последнюю бутылку виски.
- Чем докажете? - прогнусавил судья.
- Вот у меня фотография, снятая четыре года назад в Йорке...- Лора вопросительно взглянула на Холмса, который от такой наглости аж присвистнул. - Разрешите продемонстрировать?
Участники процесса сгрудились вокруг судейского стола и со всех сторон изучили Лорин (бывший Холмсов) трофей.
- Но позвольте! - возопил сэр Генри, цепляясь за последнюю соломинку. - Тут на обороте написано "Мистер и миссис Ванделер"!
- Ну и что? - не смутился Стэплтон. - Подумаешь, Ванделер... У меня пропасть фамилий. Я по двоюродному прадедушке вообще Мюнхгаузен.
- Тогда потрудитесь объяснить, мистер Пропасть Фамилий, - потребовал судья, - зачем тогда вам понадобилось скрывать от общественности, что миссис Бэрил Стэплтон, то есть Ванделер, ваша жена?
- Общественность, во-первых, давно в курсе, - невозмутимо парировал джентльмен, роднивший Баскервилей с Мюнхгаузенами, - а во-вторых, как бы я тогда с Лорой познакомился?
Крыть было нечем.
- Мы вообще думаем ему снова фамилию сменить, - взяла слово с места Бэрил, - и третью жену найти, а то вдвоём уже затруднительно становится... гостей кормить, например, или сундуки таскать.
Бывший Ванделер тревожно икнул, против воли подумав о третьей шубке.
- Ну, если так, суд удаляется на совещание, - судья Уоргрейв медитативно закатил глаза.
- Вы насчёт третьей жены всерьёз? - обеспокоенно уточнил Стэплтон.
- Пока не знаем, - пропела Бэрил, - надо же создать у суда позитивный образ... как бы это сказать?
- Беспрецедентного семейного уклада, - ввернул Ватсон, которому не изменил литературный бзик.
- Так, я всё слышал, - провозгласил Уоргрейв, - но первое слово дороже второго. Итак, - провозгласил он уже громче, - суд вернулся с совещания и выносит следующий приговор. Поскольку установлено, что мистер Стэплтон действительно пытался прихватизировать наследство Баскервилей, а сэр Генри Баскервиль - законную жену мистера Стэплтона, приговариваю: в следующий раз, мистер Стэплтон, когда у вас снова прихватизируют жену, вы имеете право наложить лапу на Баскервиль-холл. То же касается и Генри Баскервиля. За последствия, впрочем, суд с себя ответственность снимает... Понятен приговор?
Оба джентльмена, взаимонаправленно сверкая глазами, собрались рассаживаться по местам.
- Суд также выносит частное определение, - изрёк судья, ехидно поблёскивая глазками. - Постановляю на мистера Стэплтона наложить арест до вечернего поезда. Расскажете мне, чем там у вас на болоте закончилось, - пояснил он.
- Так нечестно! - запротестовали из зала. - Мы тоже послушать хотим.
- А на вас, мистер Смит, - не менее ехидно продолжал Уоргрейв, - суд налагает взыскание - больше фантастических историй про мистера Стэплтона не печатать. Хватит историй! На сегодня хватит. Суд переходит к третьему и последнему иску: мистер Френкленд против лидера группы "Три чуда" Шерлока Холмса и лидера группы "Мористрейд" Джеймса Мориарти - за возмутительную звёздную болезнь и несидение на месте.
- И это всё? - спросил недоумённо Холмс. Спросил он у Ватсона, хотя собирался у Мориарти, но тут заметил, что профессор куда-то подевался. Зато успел найтись Френкленд, который сидел на своём чемодане, распираемый тихим злорадным хихиканьем.
- Может, подождём второго ответчика? - спросил с места Моран (вся компания Мориарти успела пробраться в зал за время шубоискательного перерыва).
- Суд отклоняет ходатайство, - отрезал Уоргрейв. - Одного уже ждали. Мистер Френкленд, вам слово.
Френкленд, волоча чемодан, прошествовал за трибуну. Он сиял, как новенькая олимпийская медаль.
- Я хотел бы, - обстоятельно изрёк он, растягивая удовольствие, - изложить исковые требования в форме предъявления вещественных доказательств.
- Это что-то новенькое, - пробухтел судья, но авторитет Френкленда в сочетании с любопытством своё дело сделали. - Прошу.
Френкленд раскрыл чемодан и на глазах у изумлённой публики установил кинопроектор.
- Скрытые камеры! - хлопнул себя по лбу Холмс, тут же вспомнив, сколько нелепых и невероятных случаев могло попасть на плёнку за время девонширского состязания. - Вот ведь жулик, я так и знал, что он с Мориарти стакнулся.
- Почему так сразу? - шёпотом уточнил Ватсон.
- Потому что снять Мориарти в Девоншире он объективно не мог, - мрачно пояснил Холмс, - ладно, будем выкручиваться.
- Перед вами, - провозгласил между тем Френкленд, - задние лапы собаки Баскервилей и мистера Стэплтона во время возмутительного пиар-хода... тьфу, не та кассета! (Он принялся дальше возиться с проектором, а Стэплтон и Боська, не сговариваясь, облегчённо вздохнули). - А вот теперь перед вами мистер Холмс, кардинально сменивший имидж. (Тут на экране наконец появился Холмс в знаменитых оранжевых брюках) Этот джентльмен, называющий себя, прости господи, сыщиком, выбрал себе в имиджмейкеры беглого каторжника Селдена, которого только из-за исключительного аппетита предпочли оставить на свободе, дабы он не объедал чужих налогоплательщиков...
- Мистер Френкленд умалчивает, - перебил осенённый воспоминаниями Холмс, - что сам похитил предметы моего имиджа с целью пиар-акции, которая незаконно длилась всё то время, пока он расхаживал в моей двухкозырке!
- Ага, - сказал судья Уоргрейв и что-то занёс в протокол.
- А это, - провозгласил Френкленд, меняя кассету, - двухколёсный велосипед, брошенный мистером Холмсом на берегу Большой лужи в Гримпене с целью загрязнения окружающей среды, замаскированного под воздвижение нерукотворного памятника!
- А если бы мистер Френкленд не полез в Гримпенскую трясину во главе сколоченной им группы поддержки, - парировал великий детектив, - а забрал наши велосипеды, то окружающая среда пострадала бы куда меньше!
- Да и мои запасы кофе, - буркнул Стэплтон.
- Ну хорошо же! - провозгласил Френкленд. - А что вы скажете насчёт гуманитарной катастрофы в продуктовых магазинах Гримпена, которая постигла нас на второй день приезда вашего коллеги Ватсона с его не поддающимся научному объяснению обжорством!
- Не меньшая гуманитарная катастрофа постигла Бейкер-стрит, - фыркнул Шерлок, - после того, как нам пришлось разместить привезённые мистером Френклендом чемоданы с исками и уликами!
- Я погляжу, оба хороши, - буркнул суровый, но справедливый Уоргрейв. - А что вы скажете в адрес профессора Мориарти?
- В адрес профессора Мориарти я имею сказать то, что на его совести завербование инспектора Скотланд-Ярда Лестрейда, - поведал Френкленд, - а также вещественные доказательства, которые я вам предоставлю...
Дверь распахнулась, и нечто, больше всего напоминавшее летающую тарелку, со свистом пронеслось сквозь зал. Смит тут же застрочил в блокноте, а сэр Генри схватился за бутылку. Единственным, кто не видел этого зрелища, был увлечённый своими компроматами Френкленд - а зря, ибо траектория летающей тарелки завершилась у него на макушке. И ладно бы тарелка была пустой - но Френкленд и угол его чемодана оказались перемазаны творожной массой самого высшего качества.
Судья Уоргрейв, повидавший на своём веку всякое, чуть не поперхнулся молотком.
Наиболее оперативно среагировала Боська. Она чёрной молнией пронеслась по залу и принялась шершавым языком облизывать Френкленда.
- Ванильная, - прокомментировал опытный собачник Стэплтон. - Курагу мы не любим.
- Вещдоки! - причитал облизываемый Френкленд.
В дверях стоял профессор Мориарти.
- Профессор, - честно признался Холмс, - я потрясён. Я понимаю - половина нераскрытых убийств, но такое... Вы действительно самый опасный человек в Лондоне.
- А я говорил, криминал действеннее дедукции, - съязвил Мориарти.
- Вы что-то имеете против дедукции? Не забывайте, я в любой момент могу отправить вас на скамью подсудимых вместе с вашим коллективом. Ваши списки на литеру М...
- Позвольте? - тут же оживился Уоргрейв.
- Это строго конфиденциальная информация! - загалдели оба великих мозга.
- Нет проблем, - решил судья. - В связи с некондиционным состоянием истца заседание объявляется закрытым. В зале остаются мистер Холмс, мистер Мориарти... а вы, мистер Стэплтон, попейте кофе в коридорчике. И долижите кто-нибудь мистера Френкленда.
Мистер Френкленд стоял посреди зала, как недокрашенный столб. Из него рвалась обида, но почему-то не в привычной исковой форме. Наконец она нашла выход.
Обида Френкленда
("Констанция")
Присяжные, суды, заявки, иски -
Людей я доводил просто до писка,
Судиться я могу хоть с чертом лысым,
Но, черт возьми, тот иск все не дописан!
До встречи с Холмсом было все иначе:
Я разводил друзей, врагов тем паче...
Вот суд идет; летит в меня тарелка!
Но кто кидал? Летит ведь метко, очень метко...
Субстанция, субстанция-я...
С меня спадает комьями субстанция...
Субстанция!
***
Заключение.
Вечерело. Скорый поезд наматывал мили, увозя весёлую компанию обратно в соскучившийся без приключений Девоншир. Сэр Генри и доктор Мортимер тихонько строили планы прихватизации всё-таки-мисс Стэплтон без далеко идущих последствий. Бэрримор с женой, взяв на вооружение метод мозгового штурма, восстанавливали по памяти рецепт овсяного самогона. Френкленд полдороги просидел в мрачном настроении, пока его не увлекла идея, подброшенная Ватсоном ещё на вокзале - затеять грандиозный процесс против производителей творожной массы в Соединённом Королевстве. Собака Баскервилей франтила перед Снупи новой попоной в жёлтую и зелёную клетку, которую Стэплтон купил ей из хозяйской солидарности (не всё же Бэрил и Лоре обновками хвалиться!). Леди, кстати, именно этим и занимались, а Стэплтон, как никогда мечтавший об отдыхе, ушёл с головой в чтение вечерних газет. Начал он с рекламных объявлений и, наткнувшись на долгожданное опровержение, отчеркнул его карандашом.
- Ну, родной, о чём пишут в газетах? - попыталась Бэрил вовлечь законного супруга в общую беседу, которую, впрочем, с этого вовлечения и рассчитывала завязать. Не получив ответа, она с истинно латиноамериканской бесцеремонностью заглянула ему через плечо: - Так-так... Судья Уоргрейв готовит второй выпуск "Часа суда". Спонсором программы выступит фирма-производитель молочных продуктов.
- Надо же, какая оперативность! - поразился сэр Генри.
- Недолго им осталось, - проскрипел из угла Френкленд.
- Смотрите-ка, - Лора завладела другой газетой, - тут пишут, что группа "Мористрейд" спешно изменила планы и отправляется с гастрольным туром в Швейцарию. Планируют концерт с пиротехникой на Рейхенбахском водопаде...
- Холмс уже знает, интересно? - спросил Мортимер.
- А как же, - Лора заглянула в конец статьи, - вот, пишут: группа "Три чуда" вылетает на гастроли в Тибет...
Разговор был прерван звонким собачьим дуэтом и шагами в коридоре. В дверях купе показались Холмс и Ватсон.
- Первый раз вижу, чтобы в Тибет летали через Девоншир, - озвучил общее замешательство энтомолог.
- Не-не-не, - возразил довольный Холмс, - это военно-криминалистическая хитрость. Думаете, Мориарти и правда на гастроли собрался?
- Когти он рвёт, - пояснил Ватсон. - За всё, что мы с Холмсом раскопали, ему сидеть не отсидеть. А мы его там и поймаем...
- И всё кончится? - с надеждой спросил сэр Генри.
- У-у, - покачал трубкой в зубах великий детектив, - не кончится. Так что, дорогие мои девонширцы, на вашем месте я бы слез на ближайшей станции. Потому что мы с Ватсоном угнали этот поезд, и в самое ближайшее время он свернёт в туннель по Ла-Маншем. Если, конечно, вы не собираетесь смотреть пиротехническое шоу с арестом на Рейхенбахском водопаде...
Через полчаса вся компания, за исключением Холмса и Ватсона, оглашавших пустой вагон новым, на ходу сочинённым хитом, сидела на чемоданах на маленькой станции.
- В суд подам, - бухтел Френкленд, изучая расписание поездов.
- Две недели из дому ни ногой! - клялся сэр Генри, а Стэплтон вдруг расхохотался.
- Вы... что?! - на него устремились семь возмущённых человечьих взоров и два собачьих.
- Ой, вы никогда не поймёте, у вас по одной жене, - Стэплтон смахивал выступившие от смеха слёзы. - Чек-то... Чек за две шубки! Я же его не от своего имени написал!
- А кто же его, спрашивается, получит? - не на шутку разгневались только что оделённые знаками внимания леди.
- Чарльз Огастес Милвертон! - ответил Стэплтон, сложившись пополам и сползая с чемодана. - Пусть-ка подумает, кто его шантажирует...
КОНЕЦ.
Читаем
***
Между тем Френкленд, улучив минутку, когда лондонские хозяева и девонширские гости допили кофе и разошлись по комнатам (Стэплтон так и не проснулся, несмотря на исчезнувшие в нём полкастрюли его фирменного напитка, и его перенесли на диванчик в гостиной), вернулся на кухню. Расчёт его был верен - там оказалась только миссис Хадсон, поглощённая мытьём кофейной посуды.
читать дальше- Вот смотрю я на вас, - издалека начал Френкленд, придвигая свободный стул, - и удивляюсь... что вы, такая незаурядная, такая почтенная и интеллигентная леди, делаете в этой, хм... стремительно деградирующей компании?
Миссис Хадсон, не оборачиваясь от раковины, метнула в него чайную ложку.
- Ну вы сами посудите, - продолжал Френкленд, - мистер Холмс на соревнования кокаин мешками возит, на болотах без штанов курит... Про доктора я вообще молчу, у них с сэром Генри какой-то передвижной клуб анонимных алкоголиков... А вы леди, вы должны быть выше всего этого!
Над ухом у хитрого хрыча свистнул половник.
- Между прочим, - безмятежно изрекла миссис Хадсон, расставляя сервиз по полкам, - я на половину своего гонорара найму таких адвокатов, что они вас на тост намажут и сбаскервилят.
- Подавятся, - пропел Френкленд, увернувшись от блюдца, которое описало дугу вокруг его головы и вернулось, как бумеранг, в хозяйскую руку. - А вы вот сами посудитесь... я имею в виду, посудите... от вас судейскому гонорар, от Мориарти гонорар, ну, от меня, грешного - скромная мзда... В итоге он же в выигрыше и окажется!
- А ведь и правда, - миссис Хадсон обернулась, производя в хозяйственном мозгу какие-то расчёты, - так дело не пойдёт. Хватит уже того, что деньги черепами возили. У вас есть рацпредложение?
- Есть, а то как же, - потёр руки довольный Френкленд, - давайте вместе судебное шоу снимем. А вы будете самой главной судьёй.
- Это бы хорошо, - задумчиво предположила миссис Хадсон, - а только кто судиться будет?
- Как кто? Холмс и Мориарти как раз со мной. Пойдёмте-ка, обсудим это поподробнее, - и Френкленд любезно увлёк миссис Хадсон в направлении бара, на который ещё не произвёл разрушительного набега сэр Генри Баскервиль.
***
Следующее утро ознаменовалось двумя событиями: принесли утренние газеты, а Стэплтон наконец-то проснулся.
Бэрил и Лора, чуть ли не с рассвета караулившие под дверью, едва дождались, когда небезразличный им обеим джентльмен протрёт глаза, и, не сговариваясь, ворвались в комнату.
- Ну, - потребовала миссис Стэплтон, - рассказывай.
- Что? - растерянно заморгал ещё не вполне проснувшийся натуралист.
- И он ещё спрашивает! - закатила глаза Бэрил. - Можно подумать, он вчера весь день дома сидел и журавликов из бумаги складывал!
- Да-да! - подхватила Лора, упирая руки в боки. - Кто полдня циклопидесов ловил и нас с чемоданами бросил?! Кто, спрашивается, пока все мы тут концерт вытягивали, в Темзе купался?! Кто, в конце концов, полкастрюли кофе выдул, нам только по чашечке и осталось?!!
- Эммм... - промямлил Джек. Репутация самого правдивого энтомолога в Англии трещала по всем швам. Ну кто же виноват, что ни за циклопидесом побегать, ни в Темзе поплавать у него не вышло по независящим от него причинам, а кофе получился слишком вкусным? С другой стороны, инстинкт самосохранения подсказывал, что чистая правда о сидении в сарае и полёте над лондонскими застройками вряд ли пройдёт на ура.
- Вот и придумывай, как оправдаться, - строго сказала Лора, - а мы пока газетки почитаем.
Дамы разместились на другом диванчике, вытащили из стопки по газете и углубились в чтение.
Однако ровно через сорок четыре секунды обе вскочили на ноги и кинулись ощупывать Стэплтона.
- Это как это - на луну? - недоумевала Бэрил, тряся мужа за воротник на предмет наличия на нём лунной пыли.
- Какой ещё третий глаз? - твердила Лора, выстукивая привычными к долбёжке пальцами затылок возлюбленного.
Джек начал понемногу соображать, в чём дело. Но если луны после его вдохновенного вранья перед прессой следовало ожидать, то как им удалось прочесть его мысленные опасения по поводу третьего глаза - оставалось загадкой.
Недолго думая, он схватил брошенные на пол газеты и принялся читать обе статьи одновременно. Первая называлась "Полёты наяву", а вторая - "Спортсмен по собственному желанию".
- "Чудеса возможны... чемпион Девоншира по болотному триатлону... и автор-исполнитель собственных песен... изъявил желание повторить свой... взлёт к вершинам музыкального олимпа... и ласточкой... взмыл в лондонское небо... проплыв от Тауэрского моста... до самой луны, несмотря на то, что... у него открылось... в контакте с инопланетянами... не только второе дыхание, но и третий глаз..." тьфу, фосфор горелый! - окончательно обалдевший мистер Джек швырнул газеты на пол и схватился за голову. - Объясните мне - я случайно не сошёл с ума?
- Вот и мы хотим это узнать, - со вздохом пожала плечами Лора Лайонс.
***
А в это время...
После быстрого и здорового завтрака (хотите знать, какого? Трубки с табачком для завтрака Danone) Шерлок Холмс надел свою знаменитую холмсокепку и двинулся по известным одному ему делам. Возле столовой, однако, его задержало любопытство. Дело в том, что девонширские гости встретили утро в новом месте этнографически безупречным ритуалом, а именно - кормлением сэра Генри овсянкой.
Если в совсем ещё юных Баскервилей национальное девонширское варево впихивали со сказкой, то в уже подросшего сэра Генри это пришлось делать с легендой. Ритуал уже успел оформиться и обрести сугубо английскую незыблемость. Бэрримор вносил овсянку в серебряной супнице (точнее, овсяннице) и выкладывал на тарелку, а сам становился слева с салфеткой. Миссис Бэрримор занимала место справа и умелой рукой направляла ложку, дабы Генри не вздумалось выкинуть в окно всю порцию. Напротив же садился доктор Мортимер и принимался читать уже затверженную наизусть легенду о призраке и Хьюго. Как ни парадоксально, но это была единственная легенда из всего обширного британского фольклора, под которую овсянка худо-бедно шла в пищу. При попытке завести рассказ, допустим, о короле Артуре, Генри начинал вертеться и вместо овсянки заполнять рот болтовнёй на посторонние темы.
Полюбовавшись, как сэр Генри с покорностью священномученика разевает рот на чисто английский завтрак, Холмс прошествовал в комнату, где со вчерашнего вечера скучал в одиночестве отцепившийся от люстры профессор Мориарти.
- Ну, мистер Пифагор, переварили уже мыло? - бодрым тоном издевающегося джентльмена спросил Холмс. - Тогда собираемся - и в путь. Нас ждёт дело.
- Ну, вы даёте, - кисло пробурчал Мориарти, неистребимо благоухая лавандой. - Какое у нас с вами может быть общее дело? Ну, кроме мокрого - я хотел сказать, рейхенбахского.
- Как какое? - взвился Холмс. - Судебное! Я чую методом дедукции, что Френкленд уже собрался действовать. Поэтому живо собираемся - и садимся им на хвост, - тут он вздёрнул Мориарти в вертикальное положение, водрузил ему на голову шляпу и потащил за собой на улицу.
Чуткий метод дедукции не подвёл. Едва выйдя на крыльцо, Холмс увидел на противоположной стороне улицы Френкленда и миссис Хадсон, поджидавших свободный кэб.
- Смотрите и постигайте, профессор, - наставительно промолвил Холмс, - в настоящий момент меня в очередной раз пытаются опрокинуть.
- Вас? - хмыкнул криминальный гений. - А со мной бы не прошло. В моей банде регулярно кротов вылавливают.
- Сравнили тоже! - обиделся самолюбивый сыщик. - Я таких гениев, как вы, колю на раз-два-три, а чтоб меня опрокинуть - это надо пуд овсянки со мной съесть, а это одному Ватсону и по плечу. Поэтому я и сказал - пытаются. А значит, мы их с лёгкостью разоблачим.
Как раз в это время усилия Френкленда по поиску кэба увенчались успехом
- Кэб! - заорал в свою очередь Холмс.
Гроб на колёсиках, только что принявший на своё сиденье старикашку и миссис Хадсон, развернулся и, грохоча колёсами, галантно притормозил перед Холмсом.
- Нет, спасибо, мы другой возьмём, - поспешно запротестовал великий сыщик и оттащил в сторону Мориарти.
- Зря, - укорил Мориарти, пока Холмс вылавливал маячащий на горизонте кэб номер два. - Надо было сзади прицепиться...
- Жену свою учите... яды гнать, - наставительно сказал Шерлок, впихивая мафиозного товарища по несчастью в подъехавший кэб. - За ними!
- А я не женат! - злорадно объявил в пространство Мориарти.
***
- А долго нам ехать? - уточнила миссис Хадсон, после сценического прикида не очень уютно чувствовавшая себя в манто и шляпке.
- Дело даже не в этом, - возразил Френкленд, выглядывая в окно. - Похоже, за нами следят.
- Я же говорила, - вздохнула миссис Хадсон, - надо было не первый кэб брать, не второй, а как минимум третий.
- Поздно пить боржоми, когда виски отравили, - прокудахтал старый сутяга. - Будем отрываться. Нам прямо ехать, значит... Эй, любезный, - окликнул он кэбмена, - давайте заворачивайте на мост!
Кэб, в котором ехали Холмс и Мориарти, едва успел показаться из-за поворота, когда транспорт, увозивший Френкленда с миссис Хадсон, свернул к мосту.
- Сворачиваем! - скомандовал было Мориарти, но Холмс осадил его:
- Сразу видно, профессор, что слежкой вы давно не занимались. Они нас собрались мотать по городу, разве не ясно? Мы только время потеряем!
- Так куда заворачивать? - воззвал с козел сбитый с толку кэбмен номер два.
- Прямо! - объявил гениальный детектив. - Три квартала прямо и затем направо.
- Это что, - изумился Мориарти, - опять метод дедукции?
- Нет, знаете ли, тайная магия английских сыскарей, - ехидно пропел Шерлок Холмс. - На самом деле я просто вспомнил, что в трёх кварталах от нас живёт самый вредный в Лондоне судья Уоргрейв, и уж не может быть, чтобы Френкленд не был с ним знаком...
***
В трёх кварталах от Бейкер-стрит...
Самый вредный в Лондоне и на сорок четыре мили в округе судья Уоргрейв с утра впал в лёгкую хандру. Купить остров и убить на нём десять человек ему в голову должно было прийти ещё нескоро, а пока ничего столь же вредного и эпохального не придумывалось.
На столе, правда, лежала телеграмма от Френкленда: "ПРИЕДУ УТРОМ НУЖНА ПОМОЩЬ СОЗДАНИИ СУДЕБНОГО ШОУ БУДЕТ ДАМА".
Судья Уоргрейв перечитал телеграмму. Постепенно идея судебного шоу начинала ему нравиться.
И тут в дверь постучали.
- Входите, открыто! - объявил судья максимально вежливо для его чрезмерного уровня вредности. Однако на пороге вместо ожидаемой дамы показались Холмс и Мориарти.
Судья Уоргрейв взял телеграмму и перечитал её ещё четыре раза, пытаясь понять, кто из нагрянувших гостей есть кто.
Похоже, метод дедукции так заразно витавший в воздухе последние несколько дней и перезаражавший добрую половину гостей прилипал не к каждому. Судья помотал головой, прочел телеграмму пятый и финишный раз, всмотрелся в лица гостей, натужно ища в мозгах описание понятия «дама», но не найдя ничего более-менее подходящее под то, что стояло перед ним, молвил лишь:
- Ну и?..
***
- Вот ведь ввязал меня Холмс в авантюру, - Джек нервно вышагивал по кухне, держа в каждой руке по скомканной газете, перечитывая иногда абзацы, произведшие на него особо сильное впечатление, - ладно еще песню спеть – это так, для определенного круга журналистов, но в газеты попасть… все, пиши пропало наследство. Да и вообще, третий глаз, ботанизирку им в перо, зачем приписали? …
Сидящие неподалеку и попивавшие кофе миссис Стэплтон и миссис Лайонс, не вставляя ни звука, наблюдали за дорогим, для каждой, мужчиной поверх чашек.
- И чего он так разнервничался, а? – шепотом спросила Лора у Бэрил.
- Скромная энтомологическая натура, - также шепотом предположила урожденная Гарсия.
- Дже-ек, дорогой, может, кофейку? – уже в полный голос, но также неуверенно позвала супруга миссис Стэплтон.
Энтомолог прекратил метания по кухне и уселся рядом, забирая протянутую чашечку кофе.
- Не понимаю, что ты так нервничаешь? – начала было Лора.
- Журналюги, кто ж им поверит? Да даже если и поверят…, - подхватила Бэрил.
- Еще про луну, я согласен, но все остальное-то – это слишком, - начал было Джек, отпивая любимый напиток, - и что значит «кто ж им поверит?», если даже вы обе поверили.
Дамы стыдливо опустили глазки.
- И это вы, - продолжил мистер Стэплтон, - а что будет, когда эти газетенки до Девоншира дойдут?...
- Месяца через 3, не раньше, - подытожила миссис Лайонс.
Несколько минут на кухне стояла гробовая тишина, нарушаемая только лишь тиканьем часов с кукушкой.
(ку-ку)
- А что, если опровергнуть? – засияла Лора.
- В газете написать, что все это наглая ложь (ку-ку), - подхватила Бэрил.
Джек переводил недоуменный взгляд с одной леди на другую:
- И как вы это собираетесь сделать?
(ку-ку)
- А сундук-то все еще в подвале, - в один голос констатировали довольные дамы.
***
По дороге в подвал миссис Лайонс и миссис Стэплтон наперебой и вкратце поведали Джеку о нелегкой судьбе журналистов в Лондоне и еще более нелегкой судьбе дам, пытающихся спасти презентацию, пока некоторые неблагодарные личности невесть чем занимаются с циклопидесами (последнее энтомолог рассудительно пропустил мимо ушей).
- Как думаешь, он там еще жив? – тихо спросила Бэрил у Лоры, на цыпочках подходя к сундуку.
- А сколько он там, кхм, лежит? – поинтересовался Джек, тоже зачем-то понижая голос.
- Ну, часов несколько, - Лора попыталась подсчитать более конкретное количество времени, проведенное несчастным журналистом из «Недовольного листка», но сделать это так и не смогла в связи с тем, что день был переполнен событиями.
- Всего-то, - усмехнулся энтомолог, невольно вспоминая свое заточение в сарае, - ничего страшного с ним не случилось.
- И все же, дорогой, ты первым проверь, - миссис Стэплтон, остановилась на безопасном от сундука расстоянии и, схватив Лору за рукав, стала подталкивать мужа в направлении одноименного предмета.
- Думаешь, он опасен? – боязливо спросила миссис Лайонс, - все это время он лежал в сундуке и разрабатывал план мести???
Джек нервно сглотнул:
- А вы его когда туда запихивали, случайно так не видели – опасных предметов у него не было с собой?
- Самый опасный предмет для журналиста – это перо, - констатировала Бэрил.
- А ведь пером в лоб, это не больно… да? – подхватила диалог и миссис Лайонс.
- Это, милочка, смотря как оно заточено. Если остро, то и почувствовать ничего не успеешь, а вот если…
- Да тихо вы! – не выдержал энтомолог.
- Ты иди, дорогой, иди, - подбодрила супруга уроженка Коста-Рики.
- Мы прикроем, если что, - кивнула Лора, поднимая над головой сжатую в кулачок руку.
- Так, погодите, - энтомолог вплотную подошел к сундуку, - замка-то нет. Может, он сбежал?
- Или умер! – пискнула миссис Стэплтон
- Ты послушай, дышит? – посоветовала миссис Лайонс, выглядывая из-за спины подруги.
- Тихо, - заметил Джек, прикладывая ухо к сундуку, - сбежал. Теперь все, проблем не оберешься…
- Или умер, - вновь влезла Бэрил, прикладывая ладони ко рту.
- Тьфу на вас, - отмахнулся Джек и распахнул крышку сундука.
- Ну что там? Что? – дамы наперебой принялись причитать, отойдя еще на 2 шага от сундука.
- Умер?
- Разложился?
- Уснул.
Леди, немного успокоившись, придвинулись к кованому наследству миссис Хадсон и, спрятавшись за спину энтомолога, осторожно принялись поочередно заглядывать в сундук. Взору предстала более чем умиротворенная картина – журналист лежал на боку, подложив под голову перо, блокнот и ладони и мирно сопел.
- Что … что происходит? Кто включил свет? – мистер Смит закрыл ладонью глаза и попытался накрыться несуществующим одеялом. Видимо вспомнив, где он, резко сел и окинул склонившиеся над ним лица, - а-а, это вы… душегубы! Душители истины! Поломщики пера справедливости! Я вам устрою! Да я такую статью напишу…
- Успокойтесь, уважаемый, успокойтесь, - попытался привести во вменяемое состояние журналиста мистер Стэплтон.
- Успокоиться? Да вы хоть знаете, что эти, - журналист потыкал пальцем в присутствующих дам, - со мной сделали? Через что мне пришлось пройти?
- Прикидываю, – спокойно ответил энтомолог.
Журналист подозрительно посмотрел на Стэплтона:
- Муж?
- Обеих, - глубоко вздохнув, ответил Джек.
Через пару минут, вытащив-таки бумагомарателя из заточения и усадив на стул, энтомолог принялся рассказывать о своей оклеветанной персоне изредка указывая на рассевшихся поодаль дам. Мистер Смит то и дело качал головой и цокал языком.
- И все же, мистер Стэплтон, опровержение я писать не буду.
- Но…
- И никаких «но». После всего, что мне тут удалось пережить, из вредности не стану.
- Да вы только подумайте – вы будете единственным журналистом, которому удалось получить со мной интервью тет-а-тет… - мистер Смит призадумался.
- И все же нет, - репортер резко встал со стула.
- А у вас нет выбора, - хищно пропела Лора, - сундучок-то, пардонтес, испортили. Писаниной своей на стенах… миссис Хадсон будет ох как недовольна.
В памяти возник образ отчаянной домохозяйки:
- Ну хорошо, - согласился журналист, плюхаясь обратно, - но опровержение, написанное мной мало что даст. Предлагаю подать в суд.
- За клевету? – хором спросили присутствующие
- А что, - продолжил Смит, - и вам приятно, и мне реклама…и на примете есть кое-кто, кто нам поможет: судья Уоргрейв.
***
- Послушайте, Мортимер, - начал сэр Генри, запивая виски съеденную на завтрак овсянку (надо заметить, что делал он это на протяжении всего дня), - я тут опять думал о мисс Стэплтон…
Мортимер, достойно составлявший кампанию Генри по запиванию овсянки, поднял недоумевающий взгляд на наследника.
- А ведь то, что Стэплтон не разрешает мне и на милю подходить к его сестре – это же незаконно. У нас свободная страна. А уж о запрете на женитьбу я вообще молчу… а вы что молчите?
Мортимер поднял глаза к потолку.
- Так я что надумал, - продолжил последний из рода Баскервилей, - вернее, подслушал – а подам-ка я на него в суд. Ну, что скажете, Мортимер?
Доктор недоуменно взглянул на Генри.
- Я вижу, вы меня полностью поддерживаете. Значит, будете свидетелем. Эй, как вас там?!
В комнату вошел, как всегда невозмутимый, Бэрримор.
- Послушайте, Бэрримор, вы случайно не знаете, здесь поблизости судьи не живет?
- Судья Уоргрейв, сэр. В трех кварталах отсюда.
Поистине, сегодняшний день обещал стать весьма урожайным для лондонских кэбменов. Вскоре после того, как Френкленд с миссис Хадсон и Мориарти с Холмсом соответственно разъехались в одном направлении, по тому же маршруту - напоминаем, три квартала прямо и направо - двинули ещё два представителя сей достойной профессии. Первый из них увозил навстречу судебным страстям Стэплтона и журналиста Смита в сопровождении двух двуногих дам и одной четвероногой, второй нагрузился куда скромнее - сэром Генри и доктором Мортимером.
Смит поначалу категорически не желал размещаться в одном кэбе с дамами, которых успел узнать далеко не с мирной стороны.
- Ничего, свидетелями будут. Я за них ручаюсь - слово... кхм, джентльмена, - заверил мистер Джек и похлопал одной рукой борзописца по плечу, другой поочерёдно подсадив в кэб и приобняв Бэрил и Лору.
Журналист на всякий случай подвинулся поближе к Боське, разлёгшейся в ногах у хозяина. Всю дорогу он косился в сторону сияющих от гордости дам и прядал ушами.
***
- Ну и? - повторил свой сакраментальный вопрос судья Уоргрейв.
- Как мне тут подсказывает метод дедукции, - солидно произнёс Холмс, как бы невзначай заглянув в телеграмму, которую не выпускал из рук судья, - ждали вы вовсе не нас. А ждали вы, - довольно продолжил он, - не иначе как мистера Френкленда, который с усердием... достойным, честно говоря, лучшего применения, пытался сбросить нас с хвоста на полпути к вашему жилищу. Ну, а судя по постигшему вас ступору, он всё ещё нас сбрасывает и до вас не доехал... Профессор, да кончайте уже пол простукивать! - прикрикнул он на Мориарти, который по своему преступному опыту не очень-то полагался на дедуктивный метод. - Нет его там! Одним словом, мистер Уоргрейв, как я могу заключить по привычке совать нос в чужие уголовные и прочие дела, Френкленд предложил вам судебное шоу. Я не ошибаюсь?
- Не ошибаетесь, - хмыкнул вредный судья.
- И кому подсуживать будете? - вмешался Мориарти, не слишком-то любивший всякие прелиминарии.
- То есть? - опешил Уоргрейв.
- Ну, я, конечно, понимаю, что Френкленд ваш большой друг, постоянный клиент и всё такое... но вы уж не забывайте, основной-то контингент клиентов вам мы с Холмсом поставляем...
- Мориарти, - наставительно вмешался Холмс, - вообще-то с судьями в таком тоне разговаривают разве что с той самой скамейки, на которой вам давно пора посидеть... Хотя, чёрт побери, на этот раз вы правы. Одним словом, мистер Уоргрейв, мы подаём встречный иск. И вы уж постарайтесь, а то, сами знаете, музыка, поклонники, за преступностью этой и вовсе не уследишь...
Судье Уоргрейву стало любопытно. Идея послушать Холмса в качестве оратора (того и гляди, новый хит напишет, а то и рэп) представлялась заманчивой.
- Пишите, пишите, - одобрил он вредным голосом, - вот бумага, вот чернила... Размещайтесь в гостиной.
На самом деле судья заслышал под окном грохот очередного кэба, и режиссёрское чутьё подсказало ему, что не стоит раньше времени сводить вместе всех участников предстоящего шоу.
***
На подступах к дому судьи Уоргрейва...
Кэб (между прочим, под номером 2704, водитель которого так и не узнал Стэплтона без накладной бороды) бодро трюхал по лондонской мостовой, а внутри его вершилось совершенно невероятное событие.
- Чтоб мне потонуть! - вытаращив глаза, пробормотал натуралист. - Бабочка!!!
Глаза не обманывали его: по кэбу порхала невесть откуда залетевшая в окно лимонно-жёлтая бабочка, имевшая, правда, весьма отдалённое родство с циклопидесом. Энтомолог лихорадочно зашарил по сиденью в поисках сачка.
- Ёлки болотные, - причитал он, - я ж его в сарае оставил, а Холмс туда же - мол, в Лондоне мухи и те не летают... Его бы сейчас сюда...
Бабочка тем временем уютно устроилась на рукаве урождённой Гарсия, пофигистически шевеля усиками.
- Родная, не шевелись, - зашептал энтомолог, - сейчас я её шляпой накрою...
Словно догадавшись о его намерениях, крылатое создание тут же перепорхнуло к Лоре.
- Золотце, аналогично, - постанывая от научного азарта, Стэплтон занёс шляпу для решающего броска, но летающая паршивка, не удовлетворившись в качестве пристанища и второй его избранницей, затрепыхала крылышками и уютно устроилась на носу мистера Смита.
Кэб едва не накренился. Бабочка порскнула в воздух. Стэплтон и Смит, стукнувшись лбами, синхронно принялись потирать шишки, а Боська невозмутимо сомкнула челюсти на чём-то невесомом и трепыхающемся.
- Боська! - засиял от радости мистер Джек. - Не подвела! Плюнь, родная!
Через секунду на его свободной от шишки на лбу ладони оказалась слегка ошарашенная и даже не помятая бабочка.
- Приехали, - доверительно изрёк с козел безмятежный номер 2704.
***
Через пару минут после того, как Холмс и Мориарти разместились в гостиной, в дверь снова постучали. Судья Уоргрейв вторично сверился с телеграммой и убедился, что и эти гости не озаботились заранее известить его: дам в этой компании было слишком много. А собака в телеграмме и вовсе никаким боком не упоминалась.
- Джек Стэплтон из Девоншира, - не теряя времени, представился энтомолог, придерживая мастифа. - Я к вам по профессиональному вопросу.
- Одну минутку! - судья схватил с журнального столика газету, в которой Стэплтон без всякого восторга опознал то издание, которое бессовестно приписало ему третий глаз. - Так вы тот самый мистер Стэплтон?
"Вообще-то мамочка звала меня Баскервилем", - вертелось на языке у Джека, а вредный судья, обнаруживший непривычное любопытство, и не думал отставать.
- Меня всё интересует, - поинтересовался он, взяв гостя под локоть, - как там на луне с правосудием? У них там уголовный кодекс или по-нашему, прецеденты?
- Мне наше правосудие нужно, земное, - решительно пресёк его Стэплтон. - Я хочу подать в суд вот за этот шедевр свободной прессы. У меня с собой журналист (тут Смит напомнил о себе, подтолкнув его сзади локтем) и свидетели.
- Они же группа поддержки, - ввернула из-за мужниной спины Бэрил. - То есть, мы же.
- У-у, - поскрёб макушку судья Уоргрейв, - это непросто будет. Пока вы иск напишете, да пока подадите... эта статья уже до Канады доберётся.
- Так я специально к вам пришёл, - разгорячился Джек, - чтоб время сэкономить!
- Сэкономите, как же, - вздохнул судья. - Что ж вам ваш приятель не объяснил, что журналиста ловить - всё равно что бабочку экскаватором?
Дамы не удержались и захихикали, а Смит смущённо зашаркал ножкой.
- Эх, - раздражённом махнул рукой радикальный наследник, - надо было, как обычно - Собакой! Пойду, что ли, пока не поздно...
- Э-э, нет, - запротестовал судья Уоргрейв, не привыкший так сразу отпускать своих гостей, - пришли, так уж давайте судиться. Мой вам совет, мистер Стэплтон - подайте в суд на Союз Рыжих.
- На них-то за что? - опешил любитель насекомых.
- А все так делают, - судья усмехнулся неожиданной недогадливости собеседника. - Они всегда рыжие! Давайте-давайте, вот бумага, вот чернила, устраивайтесь в столовой...
***
По дороге в столовую Стэплтон впервые обратил внимание на цвет шевелюры мистера Смита.
- А вы тоже состоите в Союзе Рыжих? - вкрадчиво пропел он. Глаза его выражением напоминали сразу две обманчиво зелёненькие Гримпенские трясины.
- Я уже полгода членские взносы не плачу! - попытался выкрутиться бедняга журналист.
- Советую исправить это упущение, - безмятежно промурлыкал энтомолог, - тогда, может, вам наскребут на адвоката...
***
Где-то по ту сторону моста...
- Кажется, оторвались, - с облегчением вздохнул Френкленд.
- Я вам это уже полчаса пытаюсь сказать, - укорила миссис Хадсон. - Мы из-за вас заставляем судью ждать.
- Не из-за вас, а из-за вашего милейшего квартиранта, - напомнил Френкленд. - А судья джентльмен, он на даму молоток не поднимет...
У миссис Хадсон шевельнулась нехорошая мысль, что Френкленд использует её (бас-гитаристку знаменитого музыкального коллектива!) как прикрытие собственной непунктуальности, но тут старый юридический пенёк издал звук, от которого лошадь чуть не понесла, а у кэбмена волосы встали дыбом.
- Ах я старый балда! - запричитал он. - Я же доказательства по искам забыл, в суд прямо на такую память надо подавать... А, нет, вот они, - просиял он, до половины забравшись в огромный чемодан, который вёз под сиденьем, - ну-ка проверю, все ли на месте...
- Это надолго, - резюмировала миссис Хадсон. - Эй, кэбмен! Гоните к дому судьи Уоргрейва!
***
И снова у вышеупомянутого дома судьи Уоргрейва...
- Вы, значит, и будете судья? - Генри Баскервиль радушно тряс руки хозяину дома. - Очень приятно, а я сэр Генри Баскервиль. Можно просто Генри. Ух вы мой дорогой, ух вы мой хороший, как же я рад вас видеть, а то прямо спасу нет, хоть в суд подавай!
- Так мы за этим и пришли, - попытался слегка придержать его словоизвержения доктор Мортимер.
- А вы-то на кого? - поинтересовался слегка встрёпанный и ошарашенный судья.
- А тут живёт один мой знакомый, вы его не знаете, - тут же поведал Генри, - это естествоиспытатель Стэплтон с сестрой. И вот он, хоть тресни, не хочет, чтоб я на ней женился. Нет, вы представляете, мистер судья, он мне на днях вообще заявил, что Бэрил вроде как его жена!
- Ничего себе! - искренне поразился судья.
- Вот и я говорю - ничего себе, - тут же подхватил Генри, - то есть наоборот - всё себе. Ему, значит, всё. И сестру, и замок мой прикарманить хотит... Ну что с таким делать? Только в суд подавать!
Положение становилось затруднительным, так как в доме судьи больше не оставалось свободных комнат со столами. Поразмыслив, он отправил последнюю компанию истцов на кухню и только сел в кресло перевести дух, как на пороге комнаты без стука (видимо, сочтя это чрезмерной роскошью с учётом посланной загодя телеграммы) возникли Френкленд и миссис Хадсон.
- Ну наконец-то, - сказал судья голосом, который был буквально пропитан мышьяком и оформлен тисовыми ягодами.
- В общем, концепция шоу вам, наверное, уже ясна... - пропыхтел Френкленд, не выпускавший из рук чемодана с доказательствами.
- Более чем, - ответствовал судья. - Кстати, подбор такого количества участников - тоже ваша заслуга?
- То есть как - количества? - растерянно спросила миссис Хадсон, но тут из гостиной показался Холмс, за спиной которого маячил профессор Мориарти.
- Выследили-таки, - буркнул Френкленд.
- Если б вы так не мудрили, - хихикнул Холмс. - За дурной головой ногам работа.
- Это вы на кого намекаете? - Френкленд погрозил чемоданом.
- Ничего себе! - донеслось из столовой, и в гостиную вбежал сопровождаемый Боськой Стэплтон. - Вы ещё скажите, что вы меня сюда заманили, чтобы насле... чтобы жизнь мне испортить?!
- Кто бы говорил - про жизнь-то! - не замедлил перебить его показавшийся из кухни Генри Баскервиль.
- Ну что, получается, мы все в сборе, - заключила миссис Хадсон.
- Тогда не будем терять времени, - решил судья Уоргрейв. - Все в сад, леди и джентльмены... то есть, я хотел сказать - в суд!
- А что же за судебное шоу без песни? - вспомнила Бэрил.
- Ничего-ничего, - заверил Холмс, - я сейчас Ватсона вызову, он нам что-нибудь сымпровизирует.
Импровизация Ватсона по дороге в суд...
(Тема из передачи "Зов джунглей")
Вечером в среду после обеда -
Сон для усталых скучных людей.
Мы приглашаем тех, кто отчаян,
В джунгли судебных страстей!
Там адвокаты, улики и факты,
И приговоры в зале нас ждут.
Если умишком не дорожишь ты -
Так отправляйся в суд!
Встать, суд идёт!
***
Реалити-шоу "Час суда, правосудие по-английски".
В комнату, обставленную в виде зала суда, входит судья Уоргрейв, одетый в судью Уоргрейва.
- Встать, суд идет! (грозным голосом произносит миссис Хадсон).
Рассаженные на скамейках гости дома судьи судорожно встают.
- Первыми на слушание приглашаются Джек Стэплтон из Девоншира против журналиста Смита за то, что он рыжий (все тем же грозным голосом продолжает все та же миссис Хадсон).
- Итак, - начал судья, грозно обведя взглядом присутствющих, - ответчик, то вы можете сказать в свое оправдание? Хотя, сказать вам особо-то нечего, - глядя на ярко-рыжую шевелюру несчастного журналиста, рявкнул Уоргрейв. по залу прошелся смешок.
- Тихо! - долбя молотком по столу, продолжил вершитель правопорядка, - иначе все у меня по статье пойдете.
- Простите, за что? - нервно сглатывая, поинтересовался Генри.
- За неуважение к суду!
- Ну что вы, - не унимался наследник, - мы вас так уважаем! Вас в частности и все суды целом...
- Тихо, я сказал! Иначе удалю вас из зала!
- Но как же?.. Но я же....
- Миссис Хадсон, - не выдержал судья, доставая из-под стола кастрюлю.
Рокерствующая домохозяйка, сменившая на время амплуа, берет кастрюлю и направляется к сэру Генри.
- Суд постановляет, - торжественным голосом объявил Уоргрейв, - до конца слушания, сэр Генри Баскервиль обязан съесть эту кастрюлю овсянки, дабы не мешать своими глупыми репликами вершению правосудия (в этот момент миссис Хадсон открывает крышку).
- Но... - жалобно начал наследник.
- А если будут возражения, сварим еще! Или вообще на овсяночную диету посажу. Вопросы есть?! - голосом, не терпящим не то что вопросов, а вообще каких-либо вздохов, спросил судья.
- Нет вопросов? Ну вот и ладненько. Слушание продолжается. Так что вы можете сказать в свое оправдание, ответчик? Ничего? Вы бы хоть адвоката пригласили... Как же вы могли докатиться до такого, мистер, э-э... Смит? Как вам не стыдно? - сверля взглядом, пытался достучаться до совести несчастного бумагоморателя судья.
- Я вот что вам скажу, товарищ журналист... ну что там еще?! - сидевший смирно несколько секунд сэр Генри теперь начал подпрыгивать на месте и усердно тянуть руку.
- Господин судья, - начал наследник, видя, что на него наконец-то обратили внимание, - а ложку мне можно?
- Не можно, а положено... ладно, миссис Хадсон, дайте ему ложку, только пусть замолчит.
(Миссис Хадсон несет ложку, но прежде чем отдать ее в тянущиеся руки Генри, отвешивает хороший влобешник и достойно удаляется).
- Так вот, на чем это я?... Ах, да. Мистер Смит, полагаю, вы полностью признаете свою вину? - судья приподнялся из-за своего места, грозно зоркая на журналиста.
- Суду даже не надо удаляться для вынесения вердикта, я тут пару секунд подумаю, - Уоргрейв закрыл глаза и мирно засопел.
***
- Мортимер... Мортиме-е-р, - шепотом звал Генри сидящего рядом доктора, - ну Мортимер же...помогите...
- Ну что вам еще? - отозвался наконец любитель раритета, - сами под статью попали, так еще и меня решили под нее подвести?
- Доктор, помогите мне съесть это, - глаза Генри стали на столько жалостливыми, что доктор отвернулся.
- Нет, это ваше наказание и есть его вам...
- Вот так вот значит, да? Ну хорошо, - досадливо засопел нерадивый Боськин обед, - как виски пить, так вместе, а как закусон съесть - так я один отдувайся, да?
- По правде говоря, сэр Генри, - оживился доктор, - я овсянку сам не очень, в детстве переел.
- А с виски тогда...
- Ну так другого не было...
- А сейчас?
- А что, есть?
Наследник хитро заблестел глазками, извлекая из-за пазухи непочатую бутылку.
***
- Итак, суд вернулся с совещания! - громогласно произнес Уоргрейв, - и постановил: мистер Смит объявляется виновным по всем статьям! Обвиняемому выносится следующее наказание: ввиду того, что обвиняемый является вполне себе журналистом, он обязан на протяжении месяца печатать опровержения сплетен, связанных с мистером Стэплтоном, в газетном издании "Недовольный листок" ...
Лора и Бэрил довольно захлопали в ладоши...
- Тихо! - заорал судья, стуча молотком по столу, - вы не дослушали.... так вот, печатать опровержения в разделе рекламных объявлений.
- А посмотрите-ка, друг мой, - отхлебнув немного виски, сэр Генри ткнул локтем Мортимера, - там же Ватсон. Надо его к нам позвать.
- Ватсон! Ва-а-атсон-н-н! – и наследник рьяно замахал руками
- Сэр Генри, рекомендую вести себя потише, - сквозь зубы процедил доктор-любитель раритета, - или вы считаете, что нам мало закуски, ой, то есть овсянки, вернее, наказания?
- Вы правы, закуски хватит… но надо же его привлечь как-то… а давайте шепотом и вместе!
- Ватсон, - парочка, прижав ладони ко рту, синхронно зашептала.
- Нет, ну так он не услышит, - расстроился Генри.
- Странно, что он до сих пор овсянку не учуял… вроде тоже еда, - Мортимер придвинул кастрюльку поближе и уткнулся в содержимое носом, - пахнет.
- О, это идея. Ну-ка, дайте ее сюда.
Генри выхватил кастрюлю из рук опешившего доктора и принялся водить ею из стороны в сторону. Не получив долгожданного результата, он поставил кастрюлю на колени и замахал над ней ладошкой, пытаясь подогнать запах поближе к рецепторам Ватсона.
- Насморк у него, что ли? – не выдержал наследник баскервильского поместья, зачерпнул полную ложку и пульнул овсянкой в барабанщика. Овсяная жижа, решившая, что в руках-зубах и желудке доктора побывать всегда успеет, сменила траекторию и попала аккурат в затылок Стэплтона.
- Ой! – подпрыгнул от неожиданности энтомолог.
- Тишина в суде! – заорал Уоргрейв. - Мистер Стэплтон, вас что-то не устраивает? Вы не согласны с решением суда? В таком случае, его легко изменить, и мистер Смит будет печатать опровержения не в разделе рекламы, а в платном разделе. Устраивает?
- Нет-нет, господин судья, - замотал головой Стэплтон, делясь с окружающими наказанием Генри,- меня старое решение устраивало больше.
- Тогда сядьте на место!
Во избежание дальнейших конфликтов с судебными инстанциями, мистер Джек принялся медленно садиться, высматривая виновника овсяной бучи (хотя имя виновника не вызывало у Стэплтона никаких сомнений).
- Ну что там, не засекли? – высовывая голову из-под стула, обратился Баскервиль к Мортимеру.
- Да вроде нет, можете вылезать, сэр Генри.
- Фуф, вот еще бы чуть-чуть, - наследник зачерпнул ложкой и был готов к очередному выстрелу.
- Что вы делаете? – хватая за руку пока еще нефаршированный Боськин обед, Мортимер пытался усадить его на место.
- Ну, надо же добиться намеченной цели? Вы же сами меня этому учили.
- Надо отличать цели от капризов, - все еще пытаясь вырвать ложку, пыхтел док.
- Хочу Ватсона!
В этот момент рука доктора сорвалась, и каша устремилась в неизвестном направлении. Стремление проходило недолго, и несчастный сгусток истинного английского завтрака вновь нашел свое пристанище на затылке энтомолога.
- Это уже слишком! – вскочил Стэплтон.
Генри так и застыл с ложкой в одной руке и кастрюлькой в другой, обнажая таким образом все улики против своей фамильной персоны.
- Боська, - процедил Джек, - а тебе не кажется, что Генри уже подал гарнир к обеду? (Собака понимающе склонила мордашку). Сдается мне, это намек, что пора обедать. Ну-ка, Боська…
- Тишина!!! – разрывая связки, заорал Уоргрейв. - Что за цирк вы тут устроили?!!! Мистер Стэплтон…
- Но это же покушение! – запротестовал энтомолог.
- Суд разберется! Предлагаю подать встречный иск на мистера Баскервиля.
- Встречный? – усадив собаку рядом, спросил энтомолог, - то есть сэр Генри Баскервиль уже…
- Да-да, - хитро прищурился Уоргрейв, - уже подал на вас иск. За покушение на фамильное наследство, прихватизацию родной сестры и клевету, что ваша сестра якобы является вашей законной супругой. Так вы будете подавать встречный иск?
- Э-э, минуточку, - вмешалась Лора Лайонс, - нам надо удалиться на совещание.
- Это вроде суд обычно на совещание удаляется, - недоумевал Уоргрейв.
- А это исключение, - миссис Лайонс уже тащила одной рукой Бэрил, другой Стэплтона, Собака семенила рядом.
- Да и отмыться не помешает, - выкрикнула Лора из-за дверей.
***
- Что ты опять удумала? – удивленно спросила Бэрил, снимая с затылка благоверного остатки каши.
- Шантаж, - хитро блеснула глазами миссис Лайонс,- вернее, коммерческое предложение, от которого сложно отказаться.
- Баскервиля?
- Нет, Джека нашего.
- Что-о? – опешил энтомолог.
- Ты это чего? – спросила не менее опешенная уроженка Коста-Рики.
- А то, - уперев руки в боки, начала Лора, - он тебе последний раз когда подарки дарил? Вот и мне только обещает…будет тебе то, будет это…
- Милая… - начал было Стэплтон, прекрасно понимая, что такой разговор по последствиям хлеще иной трясины.
- А ведь ты права, - принялась распаляться урожденная Гарсия, - за всю историю один подарок – моим именем бабочку назвал. И то, лимонницу какую-то…
- Девочки…
- И что ты предлагаешь? – не обращая на мужа никакого внимания, поинтересовалась Бэрил
- Сама посуди, Генри обвиняет Джека в том, что тебя держат под замком и что ты, якобы, женой его являешься. Так вот, за шубку я готова являться главным свидетелем вашего законного брака. Фото-то ваше у меня сохранилось. Холмс подсобил.
- А я? – заморгала миссис Стэплтон.
- А ты вообще живое доказательство. Да еще и Генри в домогательстве обвинить можешь…
- Дорогой, - Бэрил с улыбкой повернулась к взбледнувшему энтомологу, - хочу шубку…
Всё шло к тому, что любимый девиз Стэплтона насчёт безвыходных положений грозил опровергнуться медным тазом, то бишь самой жизнью. С одной стороны, чёрт болотный знает, каким может оказаться очередной приговор судьи Уоргрейва (с учётом того, что его уже за первый следовало скормить Боське), а с другой - одна шубка ещё туда-сюда, а две компенсирует разве что наследство Баскервилей. В общем, наш любитель двойной жизни оказался... ну, пока не между молотом и наковальней, а так - между крокодилом и львом.
- Ну? - не сговариваясь, спросили две леди, мысленно уточнив: "Когда сбудется?"
- А мы успеем? - с робкой надеждой состорожничал энтомолог.
- Запросто, - заверила Бэрил. - Мы свидетели, значит, без нас не начнут.
- Ваша взяла, - ответил Стэплтон с выражением полной покорности судьбе, которое отличает обычно бабочек в сачке и мучеников, идущих на аутодафе. - Только учтите: подведёте в суде... переведу на растворимый кофе.
Леди взволнованно закивали и пообещали не подкачать.
***
На исходе третьего часа...
То, что перерыв затянулся, стало понемногу ясно всем. Холмс и Мориарти уже раз десять предлагали отложить дело и обратить внимание на них, но судья Уоргрейв, которому под мантию попала вожжа, всякий раз ходатайство отклонял. К тому же куда-то запропастился Френкленд.
Больше всех извёлся сэр Генри, уничтоживший весь результат утренней продразвёрстки по бару на Бейкер-стрит и понемногу впадавший в тоску. Честно говоря, один только вид судьи и удерживал его от желания попалить по томикам Уложения о Наказаниях из любимого кольта.
- Сэр, - попытался утешить его Бэрримор, - мой дедушка в таких случаях говаривал: не подбивайте клин под овсяный блин...
- Бэрримор, - простонал обзакусывавшийся кашей Генри, - у вас в Дартмуре нет хоть чего-нибудь не овсяного? Или хотя бы овсяного виски?
- Сэр, - тут же встряла миссис Бэрримор, - мой дедушка, тот самый, в которого пошёл мой несчастный брат... так вот, он знал секрет приготовления самогона из овсяной каши. На ведро овса берётся мешок сахару, потом дрожжи... я просто никому не рассказывала, потому что это наша семейная тайна, даже несчастному сэру Чарльзу, к тому же он всё равно плохо кончил - я имею в виду моего дедушку, сэр - потому что украл фунт дрожжей в лавке...
(Присутствие судьи нисколько не смущало достойную леди).
В этот момент очень кстати в зал вторглись миссис Стэплтон и миссис Лайонс, а следом и Стэплтон с Боськой. Последние были нагружены двумя тяжёлыми свёртками. Первое, что энтомолог сделал при виде сидячих мест - плюхнулся в первое попавшееся кресло и вытянул ноги, на которые не замедлила шмякнуться собака.
- Прошу всех встать! - злорадно заскрипел судья. - Ответчик, где вы пропадали?
- Добывал вещественные доказательства, - фыркнул Стэплтон, с неохотой поднимаясь на ноги. Объяснять судье, что он с Бэрил и Лорой обошёл четыре магазина в поисках подходящих шубок, потому что Бэрил не любит с маленьким воротником, а Лора искала шубу под цвет замшевых перчаток, а потом выяснилось, что она имела в виду совсем не те перчатки, и пришлось возвращаться во второй (или третий?) по счёту магазин... одним словом, суд этого всё равно не принял бы во внимание.
- Слово предоставляется истцу, - провозгласил Уоргрейв и долбанул молотком.
- Вот раньше было нельзя спросить? - буркнул Генри, занимая место за трибуной. Душа, однако, горячо просила высказаться именно в текущий момент, и это придало ему бодрости. - Уважаемый суд! - он прокашлялся. - О том, чего я натерпелся от так называемого двоюродного... кхм... ответчика, рассказать не хватит слов. Я лучше спою.
Что он и не замедлил сделать.
Исковая песня сэра Генри
(Городницкий, Владивосток)
В поместье моём сижу взаперти,
Овсянку не ем, хоть мучает голод.
Собака поёт, ей Стэплтон свистит,
И дождь моросит над Баскервиль-холлом.
А мне бы летать мохнатым шмелём
И Бэрил бы петь влюблённое соло,
А свечка горит на болоте моём,
И Селден следит за Баскервиль-холлом.
То виски не пей, то Бэрил не тронь,
То вспомни опять в пути невесёлом:
Молочный туман над речкой Юкон -
Не то, что туман над Баскервиль-холлом.
В поместье моём сижу взаперти,
Откройте же бар, кончайте приколы!
Собака поёт, ей Стэплтон свистит,
И дождь моросит над Баскервиль-холлом.
Собравшиеся впечатлились. Ватсон смахнул слезу. Миссис Бэрримор запричитала что-то на тему добрейшего сэра Чарльза. Даже судья передал слово ответчику чуть менее вредным голосом, чем собирался.
То, что Стэплтон вышел без инструмента, слегка разочаровало публику.
- Что я имею сказать по данному делу? - начал свою речь урождённый мистер Баскервиль. - В роду Баскервилей всегда была тенденция владеть холлом единолично. Когда сэр Чарльз хапнул фамильное имение, он поинтересовался, нет ли возражений по этому поводу. Наши с сэром Генри родители дружно запротестовали - его из Канады, мои из Коста-Рики - и дело решилось ко всеобщему удовлетворению...
***
Тем временем в коридоре...
- А мы пока подготовимся... - мурлыкал мистер Френкленд, вытаскивая свой чемодан из-под скамеечки. Внутри лежала целая груда кассет.
- Мои скрытые камеры, - довольно прокомментировал профессионал по судебной части. - Посмотрим, как вы у меня иск выиграете!
Если бы он отвлёкся хотя бы на секунду, то от его бдительного взора не укрылся бы профессор Мориарти, выскальзывавший за дверь. Со стороны могло бы показаться, что учёный джентльмен планирует дать тягу, но у профессора были другие, далеко, но в ином направлении идущие планы.
***
И снова в зале суда.
Мистер Стэплтон, излагая суть вопроса о наследстве, увлёкся и перешёл к непосредственному описанию попытки этим наследством завладеть (разумеется, валя всё на объективно существующее проклятье). Получалось это у него, надо сказать, весьма увлекательно - судья Уоргрейв и тот одобрительно хмыкал.
- Но это ещё не всё! - провозгласил урождённый Баскервиль, выдержав вкусную паузу. - Мы с Боськой выстояли и дали дёру на заранее подготовленные позиции. Но когда я отвлекал нашу доблестную полицию, то оступился и стал тонуть. Положение было отчаянным. И тогда я...
- Кхе-кхе, - в этот момент Уоргрейв абсолютно некстати взглянул на часы, - по-моему, на этом можно было бы и закончить...
- Нет-нет! - запротестовал Смит, нюхом почуяв, что рассказ Стэплтона (с вариациями) может прокормить его до старости. - Так что же вы сделали?
- Судя по тому, что мистер Стэплтон жив, - сдедуктировал Холмс, - в сей критический миг он принял решение не тонуть.
- И не стыдно вам спойлерить? - укорил энтомолог.
- А что вы имеете по второму пункту иска? - положила конец грядущей литературной дискуссии миссис Хадсон. - Равно как и по третьему.
- А по этим пунктам, - Стэплтон глубоко вдохнул, как перед прыжком в вышеупомянутое болото, - я ходатайствую о вызове свидетельницы Лоры Лайонс.
В зале послышалась довольная возня: идея со свидетелем пришлась зрителям по вкусу. Лора, мысленно сожалея о неуместности новой шубки в разгар лета, прошествовала за трибуну.
- Я хочу сказать, - объявила она, многозначительно подмигивая Бэрил на первом ряду, - что рассуждения о прихватизации свидетельницы Бэрил Стэплтон абсолютно неуместны, потому что она действительно является женой мистера Стэплтона!
Сэр Генри, единственный из присутствующих, кто был не в теме, едва не рухнул со стула. Он застонал и приложил к сердцу последнюю бутылку виски.
- Чем докажете? - прогнусавил судья.
- Вот у меня фотография, снятая четыре года назад в Йорке...- Лора вопросительно взглянула на Холмса, который от такой наглости аж присвистнул. - Разрешите продемонстрировать?
Участники процесса сгрудились вокруг судейского стола и со всех сторон изучили Лорин (бывший Холмсов) трофей.
- Но позвольте! - возопил сэр Генри, цепляясь за последнюю соломинку. - Тут на обороте написано "Мистер и миссис Ванделер"!
- Ну и что? - не смутился Стэплтон. - Подумаешь, Ванделер... У меня пропасть фамилий. Я по двоюродному прадедушке вообще Мюнхгаузен.
- Тогда потрудитесь объяснить, мистер Пропасть Фамилий, - потребовал судья, - зачем тогда вам понадобилось скрывать от общественности, что миссис Бэрил Стэплтон, то есть Ванделер, ваша жена?
- Общественность, во-первых, давно в курсе, - невозмутимо парировал джентльмен, роднивший Баскервилей с Мюнхгаузенами, - а во-вторых, как бы я тогда с Лорой познакомился?
Крыть было нечем.
- Мы вообще думаем ему снова фамилию сменить, - взяла слово с места Бэрил, - и третью жену найти, а то вдвоём уже затруднительно становится... гостей кормить, например, или сундуки таскать.
Бывший Ванделер тревожно икнул, против воли подумав о третьей шубке.
- Ну, если так, суд удаляется на совещание, - судья Уоргрейв медитативно закатил глаза.
- Вы насчёт третьей жены всерьёз? - обеспокоенно уточнил Стэплтон.
- Пока не знаем, - пропела Бэрил, - надо же создать у суда позитивный образ... как бы это сказать?
- Беспрецедентного семейного уклада, - ввернул Ватсон, которому не изменил литературный бзик.
- Так, я всё слышал, - провозгласил Уоргрейв, - но первое слово дороже второго. Итак, - провозгласил он уже громче, - суд вернулся с совещания и выносит следующий приговор. Поскольку установлено, что мистер Стэплтон действительно пытался прихватизировать наследство Баскервилей, а сэр Генри Баскервиль - законную жену мистера Стэплтона, приговариваю: в следующий раз, мистер Стэплтон, когда у вас снова прихватизируют жену, вы имеете право наложить лапу на Баскервиль-холл. То же касается и Генри Баскервиля. За последствия, впрочем, суд с себя ответственность снимает... Понятен приговор?
Оба джентльмена, взаимонаправленно сверкая глазами, собрались рассаживаться по местам.
- Суд также выносит частное определение, - изрёк судья, ехидно поблёскивая глазками. - Постановляю на мистера Стэплтона наложить арест до вечернего поезда. Расскажете мне, чем там у вас на болоте закончилось, - пояснил он.
- Так нечестно! - запротестовали из зала. - Мы тоже послушать хотим.
- А на вас, мистер Смит, - не менее ехидно продолжал Уоргрейв, - суд налагает взыскание - больше фантастических историй про мистера Стэплтона не печатать. Хватит историй! На сегодня хватит. Суд переходит к третьему и последнему иску: мистер Френкленд против лидера группы "Три чуда" Шерлока Холмса и лидера группы "Мористрейд" Джеймса Мориарти - за возмутительную звёздную болезнь и несидение на месте.
- И это всё? - спросил недоумённо Холмс. Спросил он у Ватсона, хотя собирался у Мориарти, но тут заметил, что профессор куда-то подевался. Зато успел найтись Френкленд, который сидел на своём чемодане, распираемый тихим злорадным хихиканьем.
- Может, подождём второго ответчика? - спросил с места Моран (вся компания Мориарти успела пробраться в зал за время шубоискательного перерыва).
- Суд отклоняет ходатайство, - отрезал Уоргрейв. - Одного уже ждали. Мистер Френкленд, вам слово.
Френкленд, волоча чемодан, прошествовал за трибуну. Он сиял, как новенькая олимпийская медаль.
- Я хотел бы, - обстоятельно изрёк он, растягивая удовольствие, - изложить исковые требования в форме предъявления вещественных доказательств.
- Это что-то новенькое, - пробухтел судья, но авторитет Френкленда в сочетании с любопытством своё дело сделали. - Прошу.
Френкленд раскрыл чемодан и на глазах у изумлённой публики установил кинопроектор.
- Скрытые камеры! - хлопнул себя по лбу Холмс, тут же вспомнив, сколько нелепых и невероятных случаев могло попасть на плёнку за время девонширского состязания. - Вот ведь жулик, я так и знал, что он с Мориарти стакнулся.
- Почему так сразу? - шёпотом уточнил Ватсон.
- Потому что снять Мориарти в Девоншире он объективно не мог, - мрачно пояснил Холмс, - ладно, будем выкручиваться.
- Перед вами, - провозгласил между тем Френкленд, - задние лапы собаки Баскервилей и мистера Стэплтона во время возмутительного пиар-хода... тьфу, не та кассета! (Он принялся дальше возиться с проектором, а Стэплтон и Боська, не сговариваясь, облегчённо вздохнули). - А вот теперь перед вами мистер Холмс, кардинально сменивший имидж. (Тут на экране наконец появился Холмс в знаменитых оранжевых брюках) Этот джентльмен, называющий себя, прости господи, сыщиком, выбрал себе в имиджмейкеры беглого каторжника Селдена, которого только из-за исключительного аппетита предпочли оставить на свободе, дабы он не объедал чужих налогоплательщиков...
- Мистер Френкленд умалчивает, - перебил осенённый воспоминаниями Холмс, - что сам похитил предметы моего имиджа с целью пиар-акции, которая незаконно длилась всё то время, пока он расхаживал в моей двухкозырке!
- Ага, - сказал судья Уоргрейв и что-то занёс в протокол.
- А это, - провозгласил Френкленд, меняя кассету, - двухколёсный велосипед, брошенный мистером Холмсом на берегу Большой лужи в Гримпене с целью загрязнения окружающей среды, замаскированного под воздвижение нерукотворного памятника!
- А если бы мистер Френкленд не полез в Гримпенскую трясину во главе сколоченной им группы поддержки, - парировал великий детектив, - а забрал наши велосипеды, то окружающая среда пострадала бы куда меньше!
- Да и мои запасы кофе, - буркнул Стэплтон.
- Ну хорошо же! - провозгласил Френкленд. - А что вы скажете насчёт гуманитарной катастрофы в продуктовых магазинах Гримпена, которая постигла нас на второй день приезда вашего коллеги Ватсона с его не поддающимся научному объяснению обжорством!
- Не меньшая гуманитарная катастрофа постигла Бейкер-стрит, - фыркнул Шерлок, - после того, как нам пришлось разместить привезённые мистером Френклендом чемоданы с исками и уликами!
- Я погляжу, оба хороши, - буркнул суровый, но справедливый Уоргрейв. - А что вы скажете в адрес профессора Мориарти?
- В адрес профессора Мориарти я имею сказать то, что на его совести завербование инспектора Скотланд-Ярда Лестрейда, - поведал Френкленд, - а также вещественные доказательства, которые я вам предоставлю...
Дверь распахнулась, и нечто, больше всего напоминавшее летающую тарелку, со свистом пронеслось сквозь зал. Смит тут же застрочил в блокноте, а сэр Генри схватился за бутылку. Единственным, кто не видел этого зрелища, был увлечённый своими компроматами Френкленд - а зря, ибо траектория летающей тарелки завершилась у него на макушке. И ладно бы тарелка была пустой - но Френкленд и угол его чемодана оказались перемазаны творожной массой самого высшего качества.
Судья Уоргрейв, повидавший на своём веку всякое, чуть не поперхнулся молотком.
Наиболее оперативно среагировала Боська. Она чёрной молнией пронеслась по залу и принялась шершавым языком облизывать Френкленда.
- Ванильная, - прокомментировал опытный собачник Стэплтон. - Курагу мы не любим.
- Вещдоки! - причитал облизываемый Френкленд.
В дверях стоял профессор Мориарти.
- Профессор, - честно признался Холмс, - я потрясён. Я понимаю - половина нераскрытых убийств, но такое... Вы действительно самый опасный человек в Лондоне.
- А я говорил, криминал действеннее дедукции, - съязвил Мориарти.
- Вы что-то имеете против дедукции? Не забывайте, я в любой момент могу отправить вас на скамью подсудимых вместе с вашим коллективом. Ваши списки на литеру М...
- Позвольте? - тут же оживился Уоргрейв.
- Это строго конфиденциальная информация! - загалдели оба великих мозга.
- Нет проблем, - решил судья. - В связи с некондиционным состоянием истца заседание объявляется закрытым. В зале остаются мистер Холмс, мистер Мориарти... а вы, мистер Стэплтон, попейте кофе в коридорчике. И долижите кто-нибудь мистера Френкленда.
Мистер Френкленд стоял посреди зала, как недокрашенный столб. Из него рвалась обида, но почему-то не в привычной исковой форме. Наконец она нашла выход.
Обида Френкленда
("Констанция")
Присяжные, суды, заявки, иски -
Людей я доводил просто до писка,
Судиться я могу хоть с чертом лысым,
Но, черт возьми, тот иск все не дописан!
До встречи с Холмсом было все иначе:
Я разводил друзей, врагов тем паче...
Вот суд идет; летит в меня тарелка!
Но кто кидал? Летит ведь метко, очень метко...
Субстанция, субстанция-я...
С меня спадает комьями субстанция...
Субстанция!
***
Заключение.
Вечерело. Скорый поезд наматывал мили, увозя весёлую компанию обратно в соскучившийся без приключений Девоншир. Сэр Генри и доктор Мортимер тихонько строили планы прихватизации всё-таки-мисс Стэплтон без далеко идущих последствий. Бэрримор с женой, взяв на вооружение метод мозгового штурма, восстанавливали по памяти рецепт овсяного самогона. Френкленд полдороги просидел в мрачном настроении, пока его не увлекла идея, подброшенная Ватсоном ещё на вокзале - затеять грандиозный процесс против производителей творожной массы в Соединённом Королевстве. Собака Баскервилей франтила перед Снупи новой попоной в жёлтую и зелёную клетку, которую Стэплтон купил ей из хозяйской солидарности (не всё же Бэрил и Лоре обновками хвалиться!). Леди, кстати, именно этим и занимались, а Стэплтон, как никогда мечтавший об отдыхе, ушёл с головой в чтение вечерних газет. Начал он с рекламных объявлений и, наткнувшись на долгожданное опровержение, отчеркнул его карандашом.
- Ну, родной, о чём пишут в газетах? - попыталась Бэрил вовлечь законного супруга в общую беседу, которую, впрочем, с этого вовлечения и рассчитывала завязать. Не получив ответа, она с истинно латиноамериканской бесцеремонностью заглянула ему через плечо: - Так-так... Судья Уоргрейв готовит второй выпуск "Часа суда". Спонсором программы выступит фирма-производитель молочных продуктов.
- Надо же, какая оперативность! - поразился сэр Генри.
- Недолго им осталось, - проскрипел из угла Френкленд.
- Смотрите-ка, - Лора завладела другой газетой, - тут пишут, что группа "Мористрейд" спешно изменила планы и отправляется с гастрольным туром в Швейцарию. Планируют концерт с пиротехникой на Рейхенбахском водопаде...
- Холмс уже знает, интересно? - спросил Мортимер.
- А как же, - Лора заглянула в конец статьи, - вот, пишут: группа "Три чуда" вылетает на гастроли в Тибет...
Разговор был прерван звонким собачьим дуэтом и шагами в коридоре. В дверях купе показались Холмс и Ватсон.
- Первый раз вижу, чтобы в Тибет летали через Девоншир, - озвучил общее замешательство энтомолог.
- Не-не-не, - возразил довольный Холмс, - это военно-криминалистическая хитрость. Думаете, Мориарти и правда на гастроли собрался?
- Когти он рвёт, - пояснил Ватсон. - За всё, что мы с Холмсом раскопали, ему сидеть не отсидеть. А мы его там и поймаем...
- И всё кончится? - с надеждой спросил сэр Генри.
- У-у, - покачал трубкой в зубах великий детектив, - не кончится. Так что, дорогие мои девонширцы, на вашем месте я бы слез на ближайшей станции. Потому что мы с Ватсоном угнали этот поезд, и в самое ближайшее время он свернёт в туннель по Ла-Маншем. Если, конечно, вы не собираетесь смотреть пиротехническое шоу с арестом на Рейхенбахском водопаде...
Через полчаса вся компания, за исключением Холмса и Ватсона, оглашавших пустой вагон новым, на ходу сочинённым хитом, сидела на чемоданах на маленькой станции.
- В суд подам, - бухтел Френкленд, изучая расписание поездов.
- Две недели из дому ни ногой! - клялся сэр Генри, а Стэплтон вдруг расхохотался.
- Вы... что?! - на него устремились семь возмущённых человечьих взоров и два собачьих.
- Ой, вы никогда не поймёте, у вас по одной жене, - Стэплтон смахивал выступившие от смеха слёзы. - Чек-то... Чек за две шубки! Я же его не от своего имени написал!
- А кто же его, спрашивается, получит? - не на шутку разгневались только что оделённые знаками внимания леди.
- Чарльз Огастес Милвертон! - ответил Стэплтон, сложившись пополам и сползая с чемодана. - Пусть-ка подумает, кто его шантажирует...
КОНЕЦ.
-
-
30.08.2010 в 16:22